Читать онлайн книгу "Спуститься с небес"

Спуститься с небес
Михаил Самарский


Радуга для друга
Вика – дочь губернатора. Папа в любую минуту может прийти ей на помощь: купить всё, что ее душе угодно; поддержать в любом начинании; помочь сдать экзамены; защитить от всех…

Глеб никогда звезд с неба не хватал. Для него Вика – девушка, о которой он даже мечтать не смел. Но однажды судьба сводит их на автомобильных гонках… Два мира, которые не должны были встретиться, пересекаются.

И как раз в этот момент Вика оказывается совершенно одна. Ее беззаботной жизни приходит конец. Все, что у нее остается, – это любовь к Глебу. Но сможет ли он ей помочь?





Михаил Самарский

Спуститься с небес



© Михаил Самарский, 2021

© А. Гайворонская, иллюстрация на обложке, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021


* * *


Никогда еще не совершал ничего великого человек, не одушевленный страстной преданностью.

    Н. Чернышевский






Глава 1


Виктория открыла глаза и резко зажмурилась – такое ощущение, будто в лицо направили мощный прожектор. «Чертово солнце», – застонала она, ругая себя за то, что с вечера забыла задернуть шторы. Она вскочила с кровати, закрыла их и снова улеглась, уткнув лицо в подушку, в надежде еще немного поспать. Но закон подлости никто не отменял. Сон как ветром сдуло. Виктория перевернулась на спину и уставилась на хрустальные подвески люстры. Даже в отсутствие солнечного света они переливались и блестели сверкающими льдинками. «Как то платье», – подумала она, и эта мысль заставила вновь подорваться с постели. Она взяла телефон с тумбочки и глянула на время: на часах было восемь утра. «Значит, предки еще должны быть дома».

Она накинула поверх крохотной пижамы длинный шелковый халат молочного цвета и, на ходу завязывая его, пулей вылетела из комнаты. Пробегая мимо родительской спальни, на секунду задержалась, приложила ухо к двери, но, не услышав никаких звуков, понеслась к лестнице, ведущей на первый этаж. Гладкий мрамор приятно холодил босые ноги, пока она отсчитывала тридцать ступеней. Виктория пересекла холл размером с городскую площадь и направилась в гостиную, где в торце большого обеденного стола, возвышаясь над ним, как гора Маттерхорн, восседал отец. Он был одет привычно – темный костюм, светлая рубашка и галстук. «Ну а куда без него?» Вперив взгляд в смартфон, отец звучно прихлебывал чай из белоснежной кружки. Мать же сидела на своем положенном месте – справа от него. Подперев голову рукой, она в задумчивости гоняла маленькой серебряной вилочкой по изящной тарелочке кусочек запеканки. В голубой блузке с отложным воротником и с уложенными в низкий пучок темно-каштановыми волосами она напоминала училку.

«Еще бы очки напялила», – мысленно фыркнула Виктория и, подойдя к столу, выпалила:

– Ма, ты купила мне платье?

Родители оторвали взгляды от своих занятий и уставились на нее. Мать только открыла рот, собираясь что-то сказать, но отец опередил ее.

– Дочь, ты ли это? – с улыбкой воскликнул Александр Владимирович, отложив телефон в сторону. Он сделал очередной глоток, довольно крякнул и поставил чашку на блюдце. – Здравствуй, дорогая. А ты чего сегодня так рано? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, пошутил: – Сдается мне, что в нашем лесу умер самый большой медведь.

Демонстративно проигнорировав его приветствие, Виктория снова обратилась к матери. Та положила вилку на тарелку и, отодвинув ее от себя, с укором посмотрела на дочь.

– Вика, во-первых, здравствуй, – сказала она, – ты разве не слышала, что отец с тобой поздоровался? А во-вторых…

– А во-вторых, – раздраженно перебила Виктория. Она с вызовом подбоченилась, сверля ее зелеными глазищами. Смартфон главы семейства издал сигнал входящего сообщения, и он снова уткнулся в него, – ему сейчас не до моих приветствий. – Она с ухмылкой кивнула на отца и снова уставилась на мать. – Я задала тебе вопрос, отвечай.

Мать стиснула зубы, закрыла и снова открыла глаза.

– Нет, не купила, – ответила она, – его уже кто-то выкупил.

– Что? – Виктория сморщилась, как печеное яблоко. – Как это выкупил? Кто? Да я… я же хот…

– Понимаешь, дочь, кто-то внес за него залог, – оборвала ее мать. – Иногда такое случается. Продавец сказала, что не может подвести клиента и продать платье другим людям, – постаралась спокойно объяснить она.

Отец вынырнул из гаджета, вернул его на стол и, обведя хмурым взглядом жену и дочь, спросил:

– Девочки, из-за чего сыр-бор? – Он посмотрел на дочь. – Малышка, что за проблема?

– Проблема в том, что… – Виктория помотала головой, отчего темные волосы заколыхались, будто колосья в поле. – Я увидела в «Галерее» платье для выпускного и попросила ее, – она кивнула на мать, – купить его, а она теперь заявляет, что кто-то внес за него какой-то дурацкий залог.

– Господи, дочка, мне бы твои заботы, – усмехнулся отец и невольно закатил глаза. – Викуся, на этом свете нет ничего незаменимого. Не купили это платье, так купим другое, еще лу чше.

– Мне не нужно другое! – Виктория топнула ногой, как обиженная маленькая девочка. – Я хочу это платье – и точка! – Она обвела недовольным взглядом родителей и, тыкая в них пальцем поочередно, ультимативно заявила: – Если вы мне его не купите, тогда я не пойду на ваш чертов выпускной. Без этого платья он мне триста лет не нужен. Идите туда сами.

– Детка, да не шуми ты так. – Отец выставил вперед ладонь, затем посмотрел на жену и спросил: – Оль, ты можешь нормально объяснить, что произошло?

– Ну а что тут объяснять? – хмыкнула она. – Когда Вика увидела платье, оно еще было в продаже. Она позвонила мне и попросила купить его. Я заехала после работы, но платье уже кто-то выкупил. Не буду же я воевать с продавцами за какую-то тряпку? – Она дернула плечами.

– Тогда заплатите продавцу больше, чем оно стоит, – быстро нашлась Виктория. – У вас что, денег нет? – воскликнула она и, посмотрев на отца, состроила жалкую гримасу. – Папуль, ты же не последний человек в городе, сделай что-нибудь.

– Малышка, сдалось тебе это платье? – Он досадливо скривился. – Хочешь, слетаем на выходные в Москву или в Милан – да хоть в Нью-Йорк – и купим тебе любое платье, какое только захочешь. Или даже два, а к ним еще какие-нибудь модные туфли и сумочки. Ты же любишь это дело.

– Не нужно мне другое! – закричала Виктория, от злости сжав кулаки. – Я хочу только это!

Семейную «идиллию» нарушила домработница, вошедшая в столовую с подносом, на котором стояла тарелка с красиво нарезанными фруктами и две вазочки на тонких ножках с ягодным желе. Поверх ее светло-серого платья красовался накрахмаленный белоснежный передник. Ее темные с проседью волосы, собранные в замысловатую прическу на затылке, полноватая фигура и ослабшая кожа век выдавали возраст. Проходя мимо Виктории, она остановилась рядом и приветливо улыбнулась.

– Доброе утро, Виктория Александровна. Что желаете на завтрак?

– Чего? – Она повернула голову и уставилась на нее, как на туземку. – Ты разве не видишь, что я общаюсь с родителями? Кто тебе позволил вмешиваться в разговор?

– Ой, простите, – смутилась женщина и принялась оправдываться: – Я всего лишь хотела узнать, что вам приготовить.

– Да он мне на фиг не нужен, твой завтрак! – в бешенстве заверещала Виктория и со всей дури врезала рукой снизу по подносу. Тот взмыл вверх вместе с тарелкой и вазочками, они сделали в воздухе тройное сальто, после чего приземлились на пол. Посуда разлетелась вдребезги, а серебряный поднос, со звоном описав круг, накрыл собой разноцветное месиво из фарфора, стекла, фруктов и желе. Домработница ахнула, прикрыв рот рукой, и замерла в оцепенении. За годы работы в этом доме она не раз попадала под горячую руку взбалмошной «царевны», как она мысленно называла ее, но подобное случилось впервые.

– Вика, ты что творишь? – от неожиданности вскрикнула мать и грохнула ладонью по столу, отчего зазвенела посуда. – Извинись немедленно!

– Ага, разбежалась, – хмыкнула Виктория. – В общем, так, уважаемые старики, или это платье, или я никуда не иду, – категорично заявила она и вылетела из столовой.

– Дочь, вернись сейчас же, – потребовал отец.

Но упрямая девчонка и не думала подчиняться. Отец цокнул языком от досады, поднялся из-за стола и, засунув мобильный в карман пиджака, направился следом. Проходя мимо потерянной домработницы, он бросил «простите» и едва заметно кивнул головой. Ничего другого она от него и не ждала. Извиниться по-человечески – не царское это дело. Проводив его взглядом, женщина тяжело вздохнула, осмотрела место происшествия и удалилась на кухню. Пока она ходила за метлой, совком и тряпкой, мать, потрясенная очередной выходкой дочери, сидела за столом, обхватив голову руками. Как же ей хотелось подняться в ее комнату и устроить нагоняй. Но она сдержала себя, предоставив эту возможность мужу. Хотя прекрасно понимала, что толку не будет. Именно его она винила в плохом воспитании дочери. «Разбаловал до неприличия, а теперь собирай ягодки», – горько усмехнулась она. Взгляд упал на недоеденную запеканку. Аппетита и раньше не было, а теперь и вовсе – как бабка отшептала. В желудке было пусто, он постоянно сжимался, словно от прыжка с высоты, но не от голода, а из-за стыда за собственную дочь…

Увидев вернувшуюся в столовую домработницу, мать вышла из-за стола и принялась извиняться:

– Валентина, ради бога, простите нас, – она приложила руку к груди, – мне так неудобно перед вами, прямо хочется сквозь землю провалиться, – призналась она. – Вы, наверное, тоже заметили, что Вика в последнее время совсем неуправляемая стала? – Зачем-то задала женщина очевидный вопрос. Как же домработница могла этого не заметить, если Виктория росла на ее глазах.

– Ольга Юрьевна, да они все такие, – по-доброму усмехнулась Валентина, сгребая метелкой последствия девичьей истерики. – Я как вспомню себя в молодости, – она покачала головой, – до сих пор стыдно. Чуть что – сразу вспыхивала как спичка. Вы не переживайте, с возрастом все пройдет.

По ее ответу мать поняла, что Валентина не держит зла на Викторию, и, облегченно вздохнув, сказала:

– Дай-то бог…

Отец застал Викторию лежащей на кровати спиной к двери. Ее темно-каштановые локоны рассыпались по нежно-розовой атласной подушке. Он присел рядом и ласково погладил дочь по голове.

– Малышка, ну что ты так рвешь сердце из-за какой-то тряпки? – улыбнулся отец. – Ты хочешь именно это платье? – спросил он, заранее зная ответ.

– Да! – выпалила она и резко села на кровати.

Теперь волосы упали ей на плечи, щеки раскраснелись, а глаза заблестели от непролитых слез.

– Ну раз хочешь, тогда придется купить его. – Он подмигнул ей и спросил: – Где, ты говоришь, оно продается?

– В «Галерее», – заулыбалась Виктория и от радости хлопнула в ладоши.

От той злюки, какой она была в гостиной, не осталось и следа.

– Понял. – На его волевом лице с густыми бровями горели пронзительные глаза, которые сейчас искрились смехом. – Ты только не бузи, ладно? – Он шутливо пригрозил ей пальцем, и Виктория согласно кивнула. – На выпускной нужно идти обязательно, а то нас неправильно поймут. Ваш директор пригласил меня поздравить вас с окончанием школы. Будет неправильно, если я буду там, а ты – нет. Ты только представь, какие потом слухи поползут.

– Хорошо, пап, я пойду, – согласилась Виктория и выдвинула условие: – Но только если буду в том платье.

– Ну что мне с тобой делать? – вздохнул отец. – Какая же ты у меня упертая. – Он игриво щелкнул ее по кончику носа и раскрыл свои объятия. – Иди ко мне.

Она взвизгнула, как щенок, и повисла на его шее.

– Ладно, дочь, мне пора на работу. – Он встал и поправил пиджак. – Готовься вечером примерять свое платье. – Он снова подмигнул ей и вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, Виктория упала на спину, раскинув руки в стороны, как морская звезда и, глядя в потолок с улыбкой от уха до уха, произнесла: «Что и требовалось доказать, папуля».

Так сложилось, что она была единственным ребенком в семье, хотя отец мечтал еще и о сыне. Но раз уж так вышло, всю свою любовь он отдавал дочери. Жена не раз упрекала его, мол, это до добра не доведет. Но по-другому он не мог. Он был из тех отцов, которые души не чаяли в своих отпрысках и готовы были исполнить любой каприз. Захочет кусочек Луны – да не вопрос.

Когда Александр Владимирович вернулся в гостиную, Ольга Юрьевна стояла у окна, обхватив себя руками, и смотрела, как суетились во дворе садовники: подстригали кусты, поливали клумбы и подметали дорожки. Он окинул взглядом плавные изгибы ее бедер, обтянутые узкой юбкой. С годами ее фигура приобрела мягкую округлость, плавность линий, горделивую стать. Она по-прежнему притягивала взгляды мужчин. Других, но только не его. Александр Владимирович уже давно не чувствовал той страсти и пылкости, которая была в самом начале их семейной жизни.

Услышав его приближающиеся шаги, Ольга Юрьевна обернулась вполоборота и спросила:

– Ты объяснил ей, что так нельзя себя вести с людьми?

– Ну а для чего я, по-твоему, туда ходил? – не моргнув глазом, соврал Александр. Он подошел к ней, встал рядом и засунул руки в карманы брюк. Какое-то время они молча смотрели в окно на цветущий сад, где под порывами легкого ветра покачивались ветви яблоневых и вишневых деревьев, трепетали молодые сочные листочки, падали на зеленый ковер газона бело-розовые соцветия. Первым нарушил молчание Александр Владимирович, кивнув на рабочих:

– Ты смотри, как парни оригинально подстригли кусты. Они теперь похожи на шахматные фигуры.

– Саша, они их так стригут с того самого дня, как мы въехали в этот дом, – ухмыльнулась Ольга, она нисколько не удивилась, что за все эти годы он впервые обратил на это внимание.

– А я только сейчас заметил, – признался он и, оттопырив нижнюю губу, довольно покачал головой. – Очень красиво, здорово. Надо дать команду, чтобы возле администрации тоже так подстригли.

– Там ты быстрее заметишь, – подначила Ольга Юрьевна и вернулась к прежнему разговору: – И что Вика сказала? Она хоть поняла, что некрасиво поступила?

– Надеюсь, что да, – уклончиво ответил Александр.

– Ты не представляешь, как мне неудобно перед Валентиной, – сказала она. – Я до сих пор не могу прийти в себя.

– Оля, неудобно спать на потолке, – отмахнулся он, – она домработница, в ее обязанности входит терпеть хозяйские заскоки.

– Но это неправильно. – Нахмурившись, Ольга Юрьевна посмотрела на него. – В любом случае мы должны оставаться людьми. – Она помолчала, громко вздохнув. – Наша дочь уже вроде взрослая девушка, а ведет себя, как избалованный ребенок. Я всегда говорила тебе, нельзя ей во всем потакать. Она не знает слова «нет».

– Оль, ты серьезно считаешь шестнадцатилетнюю девчонку взрослым человеком? – Его левая бровь вопросительно дернулась вверх. – В том-то и дело, что она еще ребенок. С возрастом все пройдет. – Он один в один повторил слова домработницы. – Я до сих пор с содроганием вспоминаю свое нищее детство. Не хочу, чтобы и моя дочь в чем-то нуждалась. Она у меня одна, я хочу, чтобы у нее все было. Сейчас приеду на работу, дам помощникам задание, чтобы купили это чертово платье. – Он посмотрел на жену и спросил: – Оно хоть стоит того?

– Если тот клочок ткани можно назвать платьем… – Она дернула плечом, поскольку на этой фразе все эпитеты, способные охарактеризовать вещь, закончились.

– Понял, – усмехнулся Александр. – Ладно, Оль, поеду я. Водитель меня уже давно ждет, а мне сегодня никак нельзя опаздывать. В одиннадцать совещание назначено. Начальства из центра понаехало. – Он провел ребром ладони по горлу и добавил: – Будь оно неладно. Тебя подбросить до работы? – спросил он.

– Нет, – замотала головой Ольга Юрьевна, – я сама доеду. Только можно я возьму какую-нибудь твою машину, просто моя в сервисе, ее сегодня вечером должны пригнать домой.

– Конечно, возьми, – улыбнулся он и дежурно чмокнул ее в щеку. – Где лежат ключи, ты знаешь, – напомнил он, прежде чем выйти из гостиной…




Глава 2


Несколько часов спустя

В комнате Виктории музыка гремела так, что, казалось, черно-белые фотографии с изображениями известных городов мира могли в любой момент сорваться со стен и рухнуть на пол. В кружевных шортах размером с гулькин нос и таком же топе, открывающем плоский живот, в туфлях на высоких каблуках, она с упоением отрывалась под трек Loca People испанского диджея Сака Ноэля. Волосы ее развевались диким образом, а движения походили на языки пламени, которые по воле ветров изгибались в соблазнительном танце, бросаясь в стороны подобно разъяренному льву, царственно и бесстрашно.

Разве можно было за таким шумом услышать стук в дверь? Увидев на пороге домработницу с белой коробкой в руках, она вышла из танцевального транса и от неожиданности застыла на месте, уставившись на нее. Виктория уже и думать забыла об утреннем инциденте и лишь теперь мимолетно вспомнила о нем. Стыд на мгновение охватил ее, но извиняться она не собиралась. Вместо этого она подошла к комоду, где стояли колонки, из которых теперь грохотал трек «I’m an albatraoz», убрала звук и, обернувшись, спросила:

– Тебе чего?

– Виктория Александрова, извините, что вошла без приглашения, – сказала Валентина. – Я стучала, но вы не слышали. Вот, – она протянула коробку, – курьер просил передать вам лично в руки.

Абсолютно не стесняясь своего полуголого вида и демонстративно виляя бедрами, Виктория подошла к Валентине и, не забирая коробку из ее рук, открыла крышку, на которой красовалась ласкающая глаз золотая надпись Christian Dior.

– Могут же, когда хотят. – На ее блестящих, словно леденцы, губах заиграла победная улыбка.

Пошуршав бумагой, она выудила прозрачную полиэтиленовую упаковку, нетерпеливо разорвала ее зубами, вытащила то самое серебристое платье, а пакет кинула на пол. «Есть кому убрать». Умело балансируя на шпильках, Виктория продефилировала к большому зеркалу, выполнявшему роль зрителя во время танцев, и, приложив обновку к себе, кокетливо покрутилась из стороны в сторону.

– Теперь это мое любимое платье, – она довольно улыбнулась своему отражению.

Виктория так говорила всякий раз, когда в ее гардеробе появлялась новая вещь. Правда, в фаворитах она была до тех пор, пока ее место не занимала другая. Вспомнив о домработнице, Виктория тотчас перестала улыбаться. Она зыркнула на Валентину глазами и процедила сквозь зубы:

– Хватит пялиться, клади коробку – и можешь быть свободна.

Валентина выполнила указание «царевны», подобрала с пола полиэтилен и вышла из комнаты. Закрыв за собой дверь, она укоризненно покачала головой, тяжело вздохнула и направилась к лестнице.

Вскоре наша довольная героиня вприпрыжку спустилась по лестнице на первый этаж и направилась к выходу. Проходя мимо зеркала в прихожей, она задержалась на минутку, окинула себя взглядом и осталась довольна. В рваных джинсах, косухе и кедах на босу ногу она выглядела как хулиганка. Виктория сняла с запястья резинку, собрала волосы в высокий хвост и поправила пальчиком помаду. Еще раз осмотрела себя со всех сторон и, подмигнув отражению, пробормотала: «Очень даже симпатичная хулиганка». Чего-чего, а уверенности в себе ей было не занимать. Она только взялась за ручку, собираясь открыть дверь, как сзади раздался голос матери:

– Куда собралась, красавица?

«Черт, не успела». Виктория цокнула языком от досады и разочарованно закатила глаза.

– Поеду с Машкой погулять, – обернувшись, сообщила она.

– Вика, нам нужно поговорить, – сказала мать. – Пойдем в кабинет.

Виктория не сомневалась, что речь пойдет об учебе. А ей ох как не хотелось сейчас разговаривать на эту тему.

– Ну ма, давай в другой раз, – захныкала она жалобным голосом. – Меня ждут.

– Ничего, подождут. Я тебя надолго не задержу, – пообещала мать и кивнула головой, призывая следовать за ней.

Конечно, Виктория могла не подчиниться, но ей жуть как не хотелось, чтобы мать пожаловалась отцу. Ведь Виктория собиралась попросить у него деньги на очаровательные туфельки, которые тоже присмотрела в «Галерее». Согласитесь, негоже надевать новое платье под старые туфли. Хотя определение «старые» не совсем подходит к обуви в гардеробе Виктории. Долгожителями были золотистые лабутены, которые она надевала максимум три-четыре раза с момента приобретения.

Виктория раздраженно фыркнула и, обессиленно уронив руки вдоль тела, поплелась за матерью в кабинет. Она плюхнулась на диван, обтянутый тончайшей кожей молочного цвета, подобрав под себя ноги вместе с кедами, и, откинув голову на спинку, уставилась на подсвеченный миллионами лампочек потолок. Мать устроилась в кресле напротив, скрестив в лодыжках ноги и сложив руки на коленях.

«Ну вылитая училка».

– Наверное, ты уже поняла, о чем я хочу с тобой поговорить? – спросила мать.

– А то, – хмыкнула Виктория, продолжая рассматривать потолок.

– Дочь, я понимаю, что школа закончилась, – сказала она, – но это не значит, что можно расслабляться. Впереди экзамены, и мне не нравится, что ты совершенно к ним не готовишься.

– Ма, че ты так переживаешь за них? – Виктория оторвала голову от дивана и, нахмурившись, посмотрела на нее. – Или тебе больше не о чем думать? – спросила она. – Отец сказал, что все решит. Сдам я твои экзамены, и все будет хо-ро-шо, – она нарочно громко выделила интонацией каждый слог, словно хотела подчеркнуть, что именно так и будет.

– В том, что отец решит, я нисколько не сомневаюсь, – ухмыльнулась мать, – но образование нужно не ему, а тебе.

– Ты нарочно завела этот разговор, когда я собралась пойти погулять? – Виктория возмущенно всплеснула руками. – Неужели так важно говорить об этом сейчас? Я же тебе объяснила, что меня Машка ждет, а ты меня учила, что некрасиво опаздывать. Обещаю, мы обязательно пообщаемся, но потом. – Она вскочила, собираясь уходить, но мать так посмотрела на нее, при этом хлопнув ладонью по подлокотнику, что она снова рухнула на диван.

– Мы еще не закончили, – продолжила мать. – Дочь, ты уже взрослая, хватит вести себя как ребенок. Я скажу то, что хотела, а ты, пока будешь гулять, подумаешь над моими словами. – Она наклонилась вперед, положив локти на бедра, и вперила в нее взгляд. – Понимаешь, Виктория, нельзя быть таким потребителем. Ты привыкла жить на всем готовом, знаешь, что папа решит любую твою проблему и исполнит любой каприз. Но это неправильно, так не должно быть. Ты должна научиться сама о себе заботиться, а для этого нужно образование. Современная жизнь такова, что без него никуда. Сегодня у тебя есть отец и мать, а ты представь на минутку, что будет, если завтра нас не станет? – спросила мать.

– Буду жить на наследство, – фыркнула Виктория.

Мать вздохнула, покачала головой и продолжила:

– Наследство – это замечательно, но с твоими запросами ты очень быстро его промотаешь, – ухмыльнулась она. – А потом что?

Виктория ничего не ответила, лишь потупила взгляд и принялась рассматривать французский маникюр, как делала всегда, когда нервничала.

– Сейчас тебе предстоит сдать ЕГЭ, – напомнила мать, как будто дочь об этом забыла. – Ты так до сих пор и не определилась, куда хочешь поступать?

– Да мне по барабану, – вскинула голову дочь, – куда отец устроит, туда и пойду. Он пообещал отправить меня учиться за границу.

– Тем более! – воскликнула мать. – Несмотря на то что в иностранных вузах обучение платное, тебе все равно придется сдавать экзамены на английском языке. И даже если ты туда поступишь, тебе придется там жить самостоятельно и решать все свои вопросы. Папы уже не будет рядом.

– И что с того? – Виктория закатила глаза. – Ну не будет папы, не будет тебя, главное, чтоб деньги были.

Мать понимала, что разговаривать с дочерью, когда все ее мысли были заняты гулянками, бесполезно. Она обреченно вздохнула и произнесла заветные слова:

– Ладно, иди гуляй.

– Yes! – на радостях воскликнула Виктория и выбросила вверх сжатый кулак.

Она подорвалась с дивана как ошпаренная, подлетела к матери, звонко чмокнула ее в щеку и понеслась к двери.

– В одиннадцать чтобы была дома, – бросила ей вслед мать, глядя, как задорно раскачивается при ходьбе хвост дочери. – Надеюсь, ты не забыла, что тебе еще нет восемнадцати? – спросила она, но ответа так и не услышала, потому как дочери уже и след простыл.

– Чертовы экзамены, – выругалась Виктория, выбежав из дома. – Как же меня достала эта школа.

Но стоило только вдохнуть аромат цветущих деревьев, как плохое настроение рассеялось. Наступило ее любимое время года, душа пела и ликовала, и от избытка чувств хотелось прыгать и летать. Вика обожала весну, впереди ее ждало целое лето беззаботной жизни, а это значит: ни тебе школы, ни вечно зудящих учителей – ничего! Конечно, она понимала, что в этом году лето будет другим. Сначала предстояло сдать эти ненавистные экзамены, а потом еще куда-то поступать. Несмотря на постоянные материнские переживания и разговоры, она сильно не парилась по этом поводу. К чему лишние головные боли, если у нее есть всемогущий папа, который обо всем позаботится? Но тогда Виктория еще не знала, как непредсказуема и переменчива наша жизнь. Она постояла перед домом, где прошла большая часть ее счастливого детства, еще с минутку, а потом направилась по аллее в сторону ворот, приплясывая под веселый трек певчих птиц.

При виде Виктории красная BMW подруги моргнула фарами, впуская в дорогое нутро, приятно пахнущее не только автомобильной, но и женской косметикой.

– Ты чего так долго? – спросила Машка. – Запарилась я тебя ждать.

– И тебе привет. – Они чмокнули друг друга в щеки, оставляя блестящие следы. – Мать задержала. – Вика откинулась на спинку сиденья и со вздохом добавила: – Достала она меня своими нотациями.

– Пристегнись, – Машка кивнула на ремень безопасности, – я – не ты, меня за это штрафуют. – Она откинула козырек, посмотрелась в зеркало, пригладила и без того идеальные белокурые локоны, пару раз сжала и разжала губы, поправляя помаду, затем бросила взгляд на подругу и, убедившись, что та пристегнулась, тронулась с места. – Что мать говорит?

– Догадайся с трех раз? – фыркнула Вика и вкратце рассказала обо всем. – Учеба ей моя покоя не дает, грузит меня этими экзаменами, поступлением, вузами.

– Ей ли переживать, – ухмыльнулась Машка. – С твоим батей у тебя все будет зашибись.

Машина проехала по пустынной улочке, на которой стоял дом нашей героини, свернула на соседнюю и направилась в сторону выезда из коттеджного поселка.

– Так и я ей об этом говорю, – сказала Вика. – Но она свое заладила: «Сама должна учиться о себе заботиться», – она передразнила мать. – Как же все достало, – вздохнула она. – Когда я уже свалю от них?

– А куда ты валить собралась?

– Отец пообещал меня после школы отправить на учебу в Калифорнию, – ответила Вика, она взяла прядь волос, что покоилась на плече, и принялась наматывать ее на палец.

– В Америке придется учиться, там за взятку экзамен не сдашь, – с сарказмом хихикнула Машка. – У меня там знакомая учится, в Лос-Анджелесе, так вот, она рассказывала, что у них очень серьезно относятся к образованию.

– Да фигня это все. – Виктория отмахнулась. – Отец знает, что делает. Хорошо хоть он у меня нормальный чел, понятливый. Если бы еще и он был такой занозой, как мать, я бы точно с ума сошла. Наверное, уже давно сбежала бы от них.

– Ой, да куда ты сбежишь? – скривилась Машка. – Ты без них и дня не проживешь. Вот скажи, ты хоть что-нибудь умеешь сама делать? – спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Всю жизнь с домработницами живешь. Я же видела…

– Надо будет – проживу, – перебила ее Вика. – И вообще, давай свернем этот разговор, – она недовольно стрельнула глазами, – дома мозг вынесли, и ты туда же. Как будто нам больше не о чем поговорить.

– Слушай, а поехали в «Мяту», я кофейку хряпну, а ты свой любимый коктейль выпьешь, – предложила Машка.

– Вот этот разговор мне уже нравится, – заулыбалась Виктория, и они стукнулись ладонями.

Вскоре машина остановилась перед шлагбаумом, а когда он открылся, Машка выехала с территории поселка и поехала в центр города по живописной дороге, вдоль которой тянулся густой лес.

Несмотря на будний день, пробок на дороге не было, и уже вскоре они подъехали к одному из самых популярных среди молодежи мест в городе. В те редкие дни, когда Машка приезжала сюда без Вики, она по полчаса искала, где припарковаться, а теперь бросила машину прямо на проезжей части. Из дверей заведения тотчас выскочил охранник. Он замахал рукой и только открыл рот, собираясь сказать, что здесь нельзя парковаться, но, увидев девушек, вышедших из машины, тотчас прикусил язык и направился к ним.

– Добрый вечер, Виктория Александровна, – поприветствовал он. – Мы рады снова вас видеть.

– Машину припаркуй. – Она забрала у Машки ключи и бросила ему.

Тот ловко поймал их на лету, кивнул и направился к водительскому месту.

Едва девушки переступили порог ресторана, как из-за стойки администратора вышла высокая блондинка, до скрипа затянутая в узкую черную юбку, и, подойдя к ним, окинула их беглым, но оценивающим взглядом. Вика сама была большой любительницей красивой обуви и всегда замечала ее на других людях. Ей сразу бросились в глаза красные туфли на изящной шпильке. Про себя Вика отметила, что они очень выгодно подчеркивают стройные спортивные ноги блондинки.

– Извините, девушки, – обратилась к ним администратор, – к сожалению, у нас нет свободных мест.

Доброжелательность Вики по отношению к ней тотчас испарилась, как утренний туман.

– Чего? – воскликнула она. – Я смотрю, ты совсем не ориентируешься?

Не ожидая такой наглости, блондинка в растерянности перевела взгляд на Машку, затем снова на Викторию, не понимая, как себя вести. На ее спасение мимо проходил менеджер ресторана.

– Виктория, добрый вечер, – улыбнулся мужчина. Он зыркнул глазами на администратора и едва заметно кивнул головой в сторону стойки, давая понять, чтобы она скрылась с глаз долой, затем поочередно посмотрел на подруг. – Ваш столик, как всегда, ждет вас.

– Новенькая, что ли? – спросила Вика, бросив взгляд на потерянную блондинку.

– Сегодня второй день работает, – ответил менеджер.

– Второй день и до сих пор не знает постоянных клиентов? – язвительно усмехнулась Вика.

– Исправим. – Как будто извиняясь, он приложил руку к груди. – Пойдемте, я провожу вас.

Все столики в ресторане оказались заняты, кроме одного, на котором стояла табличка «Зарезервировано». Нельзя сказать, что Вика была настолько популярной, но в этом заведении и в некоторых других многие завсегдатаи знали, кто она такая. Она уже давно перестала удивляться, когда слышала за спиной «Смотри, Белова приехала», не удивилась и в этот раз. С одной стороны, хорошо быть дочерью влиятельного человека, все двери в городе для тебя открыты, а с другой – ничего хорошего. О каждом ее шаге отец узнавал если не в этот, то на следующий день.

Уже через несколько минут они стояли возле уединенного столика в конце зала, который прятался от глаз посетителей за ажурной перегородкой. Менеджер подождал, пока девушки разместятся на диванах, пожелал им приятного вечера и тихо удалился.

Вскоре словно из-под земли вырос знакомый официант в черной футболке, плотно облегающей его мускулистую фигуру, и таких же брюках. Глядя на него, Вика поймала себя на мысли: ему бы для модных журналов сниматься, а не обслуживать отпрысков состоятельных родителей. Он для проформы положил на стол меню и спросил:

– Виктория, все как обычно?

– Да, – кивнула она, – Егор, только скажи бармену, пусть побольше мяты положит в мой коктейль. Ты же знаешь, я люблю, как она обжигает, а он в прошлый раз, видимо, решил на мне сэкономить. Я как будто водички из-под крана попила, – пошутила она.

– Понял, – усмехнулся Егор. – Бармена сегодня после работы будем бить всем коллективом.

Девчонки оценили юмор и дружно рассмеялись.

– А мне в кофе положите шарик крем-брюле, – попросила Машка, кокетливо хлопая ресницами.

– Сделаю все, как в лучших домах Парижа и Лондо?на – Егор нарочно поставил ударение на второй слог и, подмигнув им, удалился.

– Хорош гусь, – сказала Машка, глядя ему вслед.

– Ну так замути с ним, – посоветовала Вика.

– Да ну, ты че? – Машка посмотрела на нее, как на инопланетянина. – Он же официант.

– И что с того? – хмыкнула Вика. – Или, по-твоему, официант не человек? Какая разница, кто он, главное – чтобы нравился.

– Да ну на фиг, – отмахнулась Машка. – Что он мне сможет дать? Свою нищенскую зарплату?

– Ой, Машка, меркантильная ты, – вздохнула Виктория.

– Чья бы мычала, – фыркнула она. – Мне даже страшно представить, кого тебе папик выберет в мужья.

– Зря ты так думаешь, мужа я буду выбирать себе сама. И неважно, кем он будет, главное, чтобы мы любили друг друга.

– Да ну тебя. – Машка отмахнулась. Она устроилась поудобней, откинулась на спинку дивана, подложила под руку подушку и довольно вздохнула. – Все-таки хорошо с тобой тусить, Виксель. Для тебя в этом городе нет ничего невозможного.

Каждый раз, когда подруга ее так называла, у Вики перед глазами возникала картинка старинной банкноты царских времен. Почему? Она и сама не могла объяснить.

– Слушай, ты так и не рассказала, чем закончилась та история с платьем? – вспомнила Машка. – Ты, вроде, говорила, что его уже кто-то купил?

– Не купил, а просто отложил, – уточнила Вика и с усмешкой добавила: – Хотелось бы узнать, что за курица покусилась на мое платье. – После ее замечания они засмеялись, а когда успокоились, Вика продолжила: – Но папуля решил этот вопрос. Уж не знаю, каким способом, но, честно сказать, меня это заботит меньше всего, главное, что тряпочка теперь висит в моем гардеробе. – Ее лицо озарила улыбка победителя лотереи.

– И что он сделал? – хмыкнула Машка. – Небось, так наехал на сотрудников магазина, что им ничего не оставалось делать, как продать платье. Все в нашей жизни решают бабки. – Она смешно оттопырила пухлую нижнюю губу и покачала головой. – Нет, – она цокнула языком, – даже не бабки, а власть. С деньгами ты просто богатый чел, а с властью ты царь и бог.

– Да ладно тебе, ты так говоришь, как будто ты у нас из рабочего класса. – Вика бросила взгляд на подругу.

Машка тоже была далеко не из бедной семьи. Ее родители считались одними из самых успешных бизнесменов. Отец владел несколькими крупными автосервисами, в которых обслуживалось большинство состоятельных жителей города, а мать заправляла сетью модных салонов красоты. Неудивительно, что волосы Машки всегда были в идеальном состоянии, хоть снимай для обложки журнала Top Stylist. Благодаря своей матери она считалась в городе первооткрывательницей всех модных тенденций.

Егор снова нарисовался, словно из ниоткуда. Он поставил напитки на стол, поиграв перед носом у девчонок мышцами, с очаровательной улыбкой на жестких губах пожелал им приятного вечера и снова исчез за перегородкой.

– Ну до чего же хорош. – Машка с замиранием сердца посмотрела ему вслед, затем перевела взгляд на подругу. – Не бедная, но по сравнению с тобой я просто нищеброд.

– Зато этот нищеброд на своей тачке гоняет, – подмигнула ей Вика, – а мне еще ждать до совершеннолетия. Блин, ну что за страна такая? – в сердцах воскликнула она. – В Америке шестнадцать лет исполнилось, покупай машину и – вперед.

– Виксель, ну передо мной-то хоть не понтуйся, – усмехнулась она. – Как будто сейчас ты не ездишь за рулем, а права – дело наживное. Придет время, принесут тебе их на блюдечке с золотой каемочкой, и будешь гонять на папином «порше» не только по ночам, а круглые сутки. Кстати, в Америке действительно можно получить права в шестнадцать лет, а вот ездить в темное время суток нельзя. И по фиг там всем, кем твой папа работает. Так что и тут, и там есть свои плюсы и минусы. Но у нас гораздо проще решать вопросы: заплатил и поехал дальше. А там за взятку можно еще и срок получить.

Виктория действительно часто садилась за руль без прав. Нет, конечно, родители не давали ей машину, она втихаря брала ее сама. По-русски говоря, угоняла на вечерок. Ох и доставалось же ей от отца. Нередко ее останавливали полицейские, задерживать нарушительницу никто не решался – не хотели получить от начальства по шапке, но и отпустить просто так не могли: она мало того что ездит без прав, так еще и несовершеннолетняя. Им приходилось сопровождать ее до дома, где ее с «распростертыми объятиями» встречали разгневанные старики. За то, что дочь заставляла отца, как он выражался, краснеть перед подчиненными, он ругался страшно. После таких инцидентов Виктория вынуждена была на время забыть о вождении. Правда, длилось это недолго. Как правило, через две-три недели все устаканивалось, и Вика, напрочь позабыв о своем обещании не садиться за руль без прав, снова угоняла железного коня и отправлялась в ночное путешествие. На самом деле отец переживал не за то, что она ставила его в неловкую ситуацию перед подчиненными, а за ее безопасность. Виктория была еще тем лихачом, а учитывая, что машины, на которых она гоняла, имели под капотом не одну сотню лошадок, его беспокойство увеличивалось соответственно их числу. Он ругал себя на чем свет стоит, ведь это он научил дочь ездить на машине раньше времени.

Телефон Машки издал сигнал входящего сообщения, она прочитала его и озвучила подруге:

– Руслан приглашает нас завтра в клуб. Говорит, там будет какой-то крутой диджей выступать. Пойдем? – Она вопросительно изогнула идеальные брови.

– А почему бы и не пойти? – улыбнулась Вика и отхлебнула из стакана глоток обжигающе-свежего лимонада. – Во сколько начало?

– Сейчас спрошу. – Машка двумя большими пальцами со скоростью звука настрочила сообщение, ответ на него пришел так быстро, что она едва успела сделать очередной глоток кофе. – В десять, – озвучила Машка и, глянув на Вику поинтересовалась: – Сможешь? Предки отпустят?

– Ну, не отпустят, значит, убегу, – фыркнула та. – Представляю, какую мать закатит истерику.

– Почему?

– Да потому что она терпеть не может, когда я хожу в такие заведения, – ответила Виктория. – Боится, что начну какую-нибудь гадость употреблять. В отличие от меня у нее клубы ассоциируются не с музыкой и танцами, а непременно с чем-то нехорошим. Ну я же не идиотка, чтобы заниматься всякой фигней. После того как она рассказала мне историю про одну девчонку, мне теперь даже страшно подумать об этом.

– А что за история? – поинтересовалась Машка.

– Да, – махнула рукой Вика, – долго рассказывать.

– Виксель, ты куда-то торопишься?

– Вообще-то нет. – Вика пожала плечами.

– Ну тогда расскажи, не выпендривайся, – наигранно строго потребовала Машка.

– Ну ладно. – Вика развернулась к ней лицом и подобрала под себя одну ногу. Машка последовала ее примеру, несмотря на то что была в платье. – Ну так вот, – начала Вика, – это сейчас моя мать красавица, высокая, стройная, а в детстве она была гадким утенком и очень стеснялась своей внешности. В ее классе училась девочка по имени Галя. Она была настоящей красавицей, вылитая принцесса из голливудской сказки. Даже угри и прыщи не коснулись ее идеально гладкой фарфоровой кожи. Одноклассницы ей страшно завидовали. Оно и понятно, фигура у нее была – отпад мозгов: тонкая талия, упругая задница, пышная грудь, к тому же роскошные черные волосы и голубые глаза. Моя мама, в отличие от нее, чуть ли не до последнего класса ходила плоскогрудой пигалицей. Пацаны слюной исходили, когда Галя выходила из раздевалки на уроках физкультуры, ну а девчонки, как это обычно бывает, сгорали от зависти, – усмехнулась она, подумав о том, что подобное нередко чувствовала по отношению к себе. – В общем, в школе Галя считалась первый красавицей. Она не только быстро созрела, но и раньше всех начала встречаться с парнями и пользовалась у них большим успехом. Вот только никто из них надолго не задерживался в ее жизни.

– Почему? – Машка вытаращила глаза от удивления.

– Да потому что она их меняла, как колготки, – хмыкнула Вика. – Надоедали они ей быстро. Ну, что поделаешь, вот такая она была любвеобильная барышня. Незаметно для себя Галя сбилась со счета, сколько парней у нее было, а они стали посмеиваться над ней и называть Переходящее Красное Знамя. Со временем первое слово отпало, и за ней на веки вечные закрепилось прозвище Галя – Красное Знамя. Те, кто не знал причину его возникновения, удивлялись, но большинство жителей города были в курсе, почему ее так называют. – Вика замолчала и громко потянула лимонад из трубочки, заставив подругу поморщиться.

– Белова, сколько раз я просила тебя не делать так? – возмутилась Машка. – У меня аж мурашки от этого. – Она задрала рукав платья и показала предплечье, покрытой гусиной кожей.

– Ну, нравится мне громко сербать, – весело рассмеялась Вика, откинув голову назад, отчего ее хвост запрыгал по спине.

– Хватит ржать, – Машка хлопнула ее по ноге, – давай уже рассказывай дальше.

– Ладно. – Вика промокнула салфеткой уголки глаз и продолжила: – Вот так, переходя из рук в руки, Галя досталась одному наркоману по имени Гриша.

– Офигеть! – воскликнула Машка. – И что дальше?

– Ну так слушай! – Вика возмущенно взмахнула рукой. – В общем, чувак воспользовался тем, что девчонка была из обеспеченной семьи, подсадил ее на свое зелье, и стали она кайфовать вместе. Сначала все выглядело как развлечение, но с каждой новой дозой их аппетиты росли, а ненасытный организм требовал все больше и больше. Ну а для того, чтобы получать удовольствие, нужны деньги. Работать Гриша не хотел, да и работник из него был никакой, его гнали отовсюду поганой метлой. Ясен пень, кто будет терпеть прогульщика на своем предприятии? В начале их совместного проживания ситуацию спасала Галя, она работала, получала неплохую зарплату, большую часть которой они спускали на зелье. Но настал тот день, когда у нее начались те же проблемы, что и у женишка: ломка по утрам и постоянные прогулы на работе. Вскоре ее уволили, и ей ничего не оставалось делать, как начать воровать у родителей. Сперва это были деньги из кошелька отца или матери, потом, когда они стали прятать бабки, она начала втихаря выносить вещи из их дома. Постепенно Галя украла все, что только можно было продать. Естественно, родители не могли сидеть сложа руки, глядя, как их единственная красавица дочь катится в пропасть. Они отправили ее на лечение в клинику, но она оттуда сбежала и совсем перестала показываться в их доме. Через несколько лет, когда моя мать уже вышла замуж за отца, они как-то ехали по загородной дороге и увидели на обочине женщину. Время было позднее, она стояла одна и махала рукой. Старики подумали, что она тормозит машину, и решили подвезти ее. А когда батя остановился, она подбежала к пассажирской двери и, заглянув в окно, спросила: «Отдохнуть не желаете?» И ты знаешь, кто это был? – спросила Вика.

– Галя? – Ореховые глаза Машки стали походить на чайные блюдца.

– Да. – Вика кивнула. – Моя мать просто обалдела, когда узнала в той грязной, неухоженной тетке с осипшим голосом красавицу одноклассницу, которая сводила с ума всех парней в школе. Еще через время мать узнала от знакомых, что Галя умерла от слишком большого количества принятого «удовольствия». Она не дожила до двадцати семи лет. А ведь ей пророчили прекрасное будущее. Все думали, что с такой внешностью она непременно станет кинозвездой или супермоделью. Но, увы, – она развела руками и громко вздохнула, – Галя – Красное Знамя бездарно распорядилась тем, чем так щедро одарила ее природа. Не знаю почему, но меня эта история тронула до глубины души. Я до сих пор не могу ее забыть, – призналась Виктория и вспомнила слова матери, которые услышала в тот день: «Дочка, на Руси есть такая пословица: береги платье снову, а честь смолоду. Так вот, прошу тебя, будь достойной девушкой».

– Очень поучительная история, – задумчиво закивала Машка.

Вернувшись в тот вечер домой, Виктория застала отца в гостиной. Он смотрел новости, сидя на диване перед телевизором. Если бы она не знала, что ее батя губернатор, она бы подумала, будто перед ней сидит обыкновенный мужик. Именно так он выглядел в серых спортивных штанах, домашней футболке и с босыми ногами, утопающими в мягком густом ворсе белого ковра.

– Привет, папуль! – Вика присела рядом, чмокнула его в колючую щеку и поймала себя на мысли, что еще утром она была гладкой.

– Как погуляла? – поинтересовался он.

– Да нормально. – Вика отмахнулась, она подумала, что нет смысла скрывать правду, он и так все узнает. – С Машкой в «Мяте» посидели.

Отец пристально посмотрел на нее и потянул носом воздух, явно принюхиваясь.

– Можешь не нюхать, – фыркнула она. – Я не пила. Мне не нравится алкоголь.

Она взяла отца под руку, положила голову ему на плечо и уставилась в телевизор, где в этот самый момент на экране показывали его. Он давал интервью журналисту федерального канала. Речь шла о ходе строительных работ, о сроках их выполнения и сдачи объектов к предстоящему спортивному мероприятию. А пока он смотрел репортаж, она мысленно готовилась к очередной просьбе. Как только лицо отца исчезло с экрана и на его месте появилась физиономия ведущего новостей, она начала разговор с заезда через сорок седьмой километр.

– Спасибо за платье, – поблагодарила она.

– Твоя душенька довольна? – пошутил отец и ласково погладил ее по голове.

– Еще как, – ответила Вика. Она посмотрела на него и состроила жалостливую гримасу. – Только теперь к нему нужны туфли.

– Я же говорил тебе, давай куда-нибудь слетаем на выходные, – напомнил он. – Там бы сразу все и купили.

– Зачем куда-то лететь? Я в «Галерее» видела потрясающие туфельки. Они невероятно подходят к моему платью. Ты не представляешь, как мне хочется их купить! – Она хлопнула длиннющими ресницами и с мольбой в глазах спросила: – Ты дашь мне денег?

– Хочуха ты моя, – усмехнулся отец, он притянул ее к себе, обнял за плечо и поинтересовался: – Сколько они стоят?

– Недорого, – ответила Вика. – Всего лишь сорок тысяч.

– Ну, это ерунда. Ладно, завтра отправлю за тобой водителя, съездишь с ним в магазин и купишь все, что тебе нужно.

– Папочка, я тебя обожаю! – радостно воскликнула Вика. Она повисла у него на шее и звонко чмокнула в щеку. – Ты самый лучший отец в мире!

– А помнишь, как ты нам с матерью закатила истерику в «Детском мире» из-за того, что мы не хотели покупать тот дурацкий дом для твоей Барби? – с улыбкой спросил отец.

– Да, – хихикнула она и, как бы оправдываясь, пожала плечами. – Но я же тогда была маленькой и ничего не понимала.

Несмотря на возраст, Вика очень хорошо запомнила тот случай. Именно из-за него родители очень сильно поссорились. Они не разговаривали несколько дней, спали в разных комнатах и даже ели отдельно друг от друга. А в доме царило гнетущее напряжение.

В тот злополучный день они всей семьей отправились в «Детский мир». Ходить по яркому красочному магазину, где царит атмосфера волшебства и чудес, видеть множество сказочных персонажей было самым любимым занятием Вики. В то время тряпки еще не особо занимали ее, разве только какие-нибудь блестящие туфельки или платье, как у принцессы из мультфильма. Но стоило только раз-два надеть вещь, и интерес к ней пропадал. Увидев огромный розовый дом для кукол, которых у нее было несметное количество, она замерла и долго смотрела на него, как завороженная. Дом был трехэтажный, внизу находились кухня и гостиная. Маленькая белая лестница, обрамленная перилами, вела наверх, в комнату Кена, и еще одна лестница поднималась выше, в комнату Барби. На фасаде дома было целых три балкона, по одному на каждом этаже. Все как у людей, только меньше. Этот мини-особняк занимал довольно много места. Выйдя из оцепенения, Вика оглянулась в поисках родителей. Они стояли чуть в стороне и, рассматривая тряпичного клоуна, хихикали, как дети. Она подбежала к ним, схватила их за руки и потянула к своей мечте.

– Я хочу этот дом! – требовательно заявила она.

– Вика, у тебя уже есть такой, зачем тебе еще один? – возразила мать.

– У меня не такой! – Она топнула. – Мой маленький.

– Дочь, не вижу смысла покупать еще один. – Мать взяла ее за руку и попыталась увести подальше от дворца. Но Вика уперлась ногами в пол и начала кричать на весь магазин:

– Купите мне этот дом! Хочу дом!

– Детка, мама права, зачем тебе еще один? Давай купим что-нибудь другое, – предложил отец и взял дочку за руку в надежде, что вдвоем с женой они смогут быстрее увести ее. Но сдвинуть с места упрямую девчонку оказалось не так-то просто. Сделать это получилось бы только с помощью подъемного крана. Конечно, он мог закинуть ее на плечо и вынести из магазина, но в тот момент ему хотелось объяснить, что ей не нужен этот дом. А дочь не унималась. Она вырвала свои ладошки из их рук и стала носиться вокруг особняка, при этом громко вереща:

– Хочу дом, хочу дом, хочу дом…

Все, кто был в это время в магазине, собрались вокруг них, с любопытством наблюдая за несносной девчонкой и бросая осуждающие взгляды на ее родителей.

– Вика, прекрати сейчас же! – прикрикнула на нее мать, озираясь по сторонам. От стыда она готова была сквозь землю провалиться. – Пойдем лучше мороженое поедим, – нарочито ласковым голосом сказала она в надежде, что ее предложение заинтересует дочь.

Но не тут-то было.

– Не хочу мороженое, хочу дом! – не переставая вопила Виктория. – Я никуда не пойду, пока вы мне его не купите. – Она вдруг упала на пол и забилась в истерике.

– О господи! – воскликнул отец. – Только этого мне не хватало.

Теперь уже было не до ее понимания, ему хотелось как можно быстрее убраться из магазина. Он кинулся к дочери, схватил ее на руки и, бросив взгляд на одну из продавщиц, стоявшую в толпе зевак, сказал:

– Девушка, упакуйте нам этот чертов дом.

Услышав его требование, мать тихим голосом, чтобы не слышали окружающие, процедила сквозь зубы:

– Саша, ты сейчас неправильно поступаешь. Нельзя потакать ее бесконечным желаниям.

– Ты хоть мне нервы не трепи, – огрызнулся он. – Я не могу слушать такие истерики в магазине. Завтра весь город будет говорить, что я пожалел для дочери игрушку.

Что могла сделать в той ситуации мать? Не станешь же спорить и ругаться с мужем при людях. Она лишь тяжело вздохнула и молча проглотила очередное поражение в воспитательном процессе дочери. В тот день, когда они вернулись домой, Вика, не желавшая слышать скандал родителей, устроила грандиозную вечеринку своим любимым Барби и Кену по случаю новоселья. Именно в тот день она уяснила одно золотое правило: для того, чтобы заполучить заветную вещицу, нужно громко сказать «хочу!».

Голос отца, прозвучавший над ухом, вернул ее в реальность:

– Да ты и сейчас не сильно взрослая.

После того как он пообещал дать деньги на туфли, Вике хотелось быстрее убраться в свою комнату. В любой момент в гостиной могла показаться мать, а ей совсем не хотелось слушать на ночь глядя очередные нравоучения.

– Ладно, пап, пойду спать, что-то устала я. – Виктория притворно зевнула, пожелала ему спокойной ночи и убежала в свою комнату.

Отец решил последовать ее примеру, он выключил телевизор и уже собирался встать с дивана, как в этот момент в гостиную вошла мать в нежно-голубом шелковом халате до пят. Про себя он отметил, что этот цвет невероятно шел к ее темно-каштановым локонам, лежавшим на плечах.

– Саша, ты не видел, Вика вернулась домой? – спросила она и присела рядом.

– Вернулась, – подтвердил он, – мы только что с ней общались.

– И на какую тему? – полюбопытствовала мать.

– Как понять – на какую? – усмехнулся отец. – Как обычно, тряпки обсуждали. Теперь туфли ей понадобились к платью. Пообещал завтра отправить за ней водителя, пускай с ним съездит в магазин.

– Господи, ну зачем ты ей потакаешь во всем? – в сердцах воскликнула Ольга. – Да у нее миллион туфель! Ну что за девчонка, одни тряпки на уме! – Она цокнула языком от досады.

– Да вы все, бабы, одинаковые! – Он отмахнулся. – Я у себя в администрации только и слышу, как девки обсуждают, у кого какие сумки, туфли, часы или кто за сколько шубу купил. А последнее время совсем обнаглели, уже при мужиках стали говорить про нижнее белье и какой марки самые лучшие колготки.

– Я согласна с тобой, – вздохнув, Ольга собрала волосы и перекинула через плечо. – Мы любим принарядиться. Но меня не это беспокоит, а то, что кроме шмоток, клубов да ночных покатушек ее больше ничего не интересует. Учиться совсем не хочет, спрашиваю у нее, в какой вуз будешь поступать, а она мне заявляет: «Да мне по барабану, куда папа пристроит, туда и пойду». Меня пугает, что у нее нет никакой цели в жизни, нет стремления чего-то добиться, кем-то стать.

– Ну чего ты заладила – цель, стремление? – Александр Владимирович всплеснул руками. – Она не мужик, ей семью не кормить. Ей нужно удачно выйти замуж да внуков нам нарожать.

– А вот здесь я с тобой не согласна, – возразила Ольга Юрьевна. – Женщина тоже должна уметь о себе заботиться. Жизнь, она ведь штука какая, все может перевернуться с ног на голову в любую минуту. Да и вообще, как можно жить, не имея никаких интересов, увлечений? Она что, сорняк какой-то? – спросила она. – Это мы с тобой виноваты, что Вика выросла такой. Ты слишком многое ей позволяешь, она с детства ни в чем отказа не знает.

– Ну что ты меня постоянно упрекаешь? – возмущенно воскликнул Александр Владимирович, он вскочил с дивана и заметался туда-сюда. – Скажи, в чем моя вина? – Он постучал себя по груди и так посмотрел на жену, что она невольно поежилась под его взглядом. – В том, что я не хочу, чтобы она в чем-то нуждалась? Ну чего ты к ней цепляешься? Пусть девчонка наслаждается молодостью. Выйдет замуж, будет уже не до гулянок.

Ничего другого Ольга Юрьевна не ожидала услышать. Она снова чувствовала себя проигравшей в очередной битве с мужем за воспитание дочери.

– Что бы она ни сделала, ты всегда ее защищаешь, – грустно усмехнулась она и принялась нервно теребить поясок халата. – Из тебя получился бы прекрасный адвокат.

– На то я и отец! – Он остановился напротив жены и уставился на нее. – Оль, ну чего ты так сердце рвешь за эту учебу? – спросил он. – Не переживай, я все устрою. Обещаю, все будет хорошо. Я позабочусь о нашей дочери. – Он ненадолго замолчал, а потом в сердцах добавил: – Как же вы меня достали, девки. Одной «дай», другая говорит «нет». Ей-богу, сил уже нет. Пошли лучше спать, мне завтра рано вставать.

Александр Владимирович направился на выход, Ольга Юрьевна обреченно вздохнула и пошла за ним…




Глава 3


На следующий день Виктория вернулась из торгового центра с большим количеством пакетов, что было явно дороже сорока тысяч. Она прошла через спальню в свой гардероб, бросила покупки на пол, а сама обессиленно рухнула на красный бархатный диванчик с причудливо изогнутыми ножками. Ох и нелегкое это дело – ходить по магазинам. Вика обвела взглядом свои владения. На металлических перекладинах одежда висела настолько плотно, что казалось, между ней палец невозможно засунуть, не то что еще одну вещь. То же самое творилось на полках с сумками. Вика пробежалась глазами по стеллажу с обувью. Большинство туфель, босоножек, ботильонов, кроссовок, кед и прочих штиблетов стояли в открытом виде, а на самых верхних полках томились в коробках те башмачки, которым здесь не хватило места. Взгляд Вики упал на серую коробку, точно такую же, как и новая, лежавшая в пакете. Чтобы достать ее с полки, ей пришлось воспользоваться маленькой лесенкой. Вика чуть не рухнула от удивления, когда открыла крышку с серебристой надписью Jimmy Choo и увидела такие же босоножки, как она купила буквально час назад.

– Надо же, и как я о них забыла, – хмыкнула Вика. Она вытащила их из коробки, посмотрела на подошву и обнаружила, что с момента покупки они ни разу не выходили в свет.

«И че у Машки такая лапища здоровая, я бы ей подарила», – подумала Вика и принялась разбирать покупки. Она выгрузила все из пакетов на диван и обвела взглядом приличную кучу. Чего здесь только не было: какие-то блузки, футболки, спортивный костюм, нижнее белье и прочие женские вещи с этикетками известных мировых брендов.

– Как же лень теперь все это раскладывать. Кто бы это сделал за меня? – бормотала она под нос, рассовывая тряпки по местам.

Помимо уже известной коробки, которую она даже не стала открывать и засунула на дальнюю полку стеллажа, была еще одна, с белой надписью на крышке Christian Louboutin. Вика выудила из нее золотистые туфли на красной подошве, нацепила их на ножки и покрутилась перед большим зеркалом.

– Кристиан, вы, как всегда, великолепны, – сказала она вслух и, услышав звук приближающихся шагов, резко обернулась.

Увидев мать в гардеробной, она вздрогнула, а глаза сами по себе закатились к потолку.

– Ма, ты что-то хотела? – спросила она.

– Да вот, пришла посмотреть на твои обновки, – ответила мать.

Она подошла к дивану и стала рассматривать вещи.

– А тебе не кажется, что ты сегодня многовато денег потратила? – спросила она.

– Мне папа разрешил, – раздраженно ответила Виктория. – А тебе какая разница?

– Большая, – мать строго посмотрела на нее, – ты не заработала в своей жизни еще ни копейки, а тратишь столько, словно трудишься не покладая рук.

– Как будто ты меньше тратишь! – Вика вызывающе подбоченилась и покачала головой.

Конечно, мать, как и дочь, не испытывала недостатка в деньгах, но она знала им цену. Она до сих пор помнит свое нищее детство, как ее матери приходилось вкалывать на двух, а то и на трех работах, чтобы поднять их с сестрой, ведь их отец наигрался в родителя, когда старшей, Надежде, было шесть лет, а ей всего два года. А пока мать зарабатывала, воспитанием младшей сестры занималась старшая.

– В отличие от тебя я зарабатываю. – Мать старалась как можно спокойнее отвечать на выпады дочери. – Я одного не могу понять: куда тебе столько тряпок? Ты посмотри на свой гардероб. – Она обвела рукой комнату. – Здесь уже места нет. Взгляни! – Она подошла к одному из стеллажей и взяла кроссовку с биркой. – У тебя стоит обувь, которую ты ни разу не надевала. Зачем тебе столько всего? – Она потрясла башмаком и вернула его на место.

А Вика с удивлением обнаружила, что про них она тоже забыла. «Какие симпатичные кроссовки, надо их надеть в ближайшее время».

– Мне нравится, когда у меня много вещей, всегда есть из чего выбрать. – Она дернула плечом. – Да и под новое платье нужны были туфли.

– Ох Вика, Вика, – тяжело вздохнула мать, – ты больна. И знаешь, как называется твоя болезнь? – спросила она и тут же ответила: – Ониомания.

– Это что еще такое? – фыркнула Вика.

– Это когда тряпки становятся смыслом жизни, – грустно усмехнулась мать и, прежде чем покинуть гардероб, напомнила: – У тебя, между прочим, через несколько дней первый ЕГЭ. Позанималась бы хоть, что ли.

Проводив ее взглядом, Виктория плюхнулась на диван и раздраженно бросила в потолок:

– Как же ты меня достала своими экзаменами. Сдались они тебе…

Целый день Вика не выходила из своих апартаментов. Это слово как нельзя более точно описывало помещение, которое она звала комнатой. Помимо гардеробной и спальни с кроватью королевских размеров и плазменной панелью в полстены, здесь еще была ванная с джакузи, душевой кабиной, напоминающей космический корабль, и прочими предметами интерьера. Если бы, дорогой читатель, ты оказался в этом, так сказать, санузле, то решил бы, что попал в парфюмерный рай. Это действительно тот случай, когда глаза в прямом смысле слова разбегались от количества всевозможных банок, склянок, бутылок и пузырьков. Наша героиня испытывала любовь не только к одежде, но и к духам и косметике.

До самого вечера Вика занималась чем угодно, но только не подготовкой к экзаменам. На фига напрягать извилины, если отец пообещал все устроить? Она закрылась в комнате, чтобы мать внезапно не зашла, подсоединила айфон к колонкам, включила негромко музыку и под треки одного из любимых диджеев Worakls устроила показ мод, зрителями которого стали безмолвные вещи. А когда лопнуло терпение без конца менять шмотки, она надела удобные домашние шорты с майкой, завалилась на кровать отдохнуть пару минут и продрыхла до тех пор, пока ее не разбудил стук в дверь.

– Дочка, это я, – раздался голос отца.

Она глянула в окно, на улице уже было темно. «Ох, ничего себе я проспала. Блин, мы же с Машкой в клуб собирались». Она схватила телефон с тумбочки, на часах было полдевятого вечера. «Фух», – облегченно вздохнула она и побежала открывать отцу.

– Ну, как шопинг? – спросил он, проходя в комнату, и с усмешкой добавил: – По потраченной сумме я понял, что все прошло успешно.

Отец был еще в брюках, начищенных до блеска туфлях и рубашке, и Вика сделала вывод, что он только вернулся с работы.

– Папуль, ты у меня как золотая рыбка, – хихикнула она и поцеловала его в покрытую щетиной щеку. – Ты же сам сказал: «Купи все, что тебе нужно». Ну, я и не стала себе ни в чем отказывать. Погоди! – Она сорвалась с места и скрылась в гардеробной, а спустя мгновение вернулась оттуда с обувной коробкой. – Ты только посмотри на эту прелесть! – Она вытащила туфлю и покрутила ею перед носом отца. – Тебе нравится?

– А я-то тут при чем? – усмехнулся он и присел на светлую кушетку у кровати. – Главное, чтобы они тебе нравились.

– Мне они не просто нравятся, я влюблена в них, – улыбнулась Вика. – Ты не представляешь, как я о них мечтала! – Она прижала башмачок к груди, как самое драгоценное сокровище в мире.

– Что-то мечты у тебя, дочь, больно приземленные, – ухмыльнулся отец. – Надо мечтать о большем, а это так, мелочь, барахлишко. – Он кивнул на туфлю и махнул рукой.

– А я и мечтаю о большем, – тут же нашлась Вика.

– О чем же, если не секрет? – Его левая бровь вопросительно дернулась вверх.

– Например, о машине, – ответила она, пожав плечами. – Мне хочется иметь такой «порш», как у тебя, ну или на крайний случай Audi R8.

– Не кислый у тебя «крайний случай», – фыркнул отец. – Но еще рано об этом говорить, вот исполнится восемнадцать лет, тогда и вернемся к этому разговору. Да и зачем тебе сейчас машина? Ты на ней все равно не сможешь ездить, пока у тебя нет прав, а нарушать закон нель-зя, – последнее слово он нарочно медленно произнес по слогам, тем самым напоминая ей о всех ее предыдущих выходках. – Понимаешь? – нахмурившись, спросил он.

– Понимаю, – пробормотала Вика и поджала губы.

«Какой идиот придумал этот дурацкий закон?».

– Ладно, я пойду переоденусь. – Александр Владимирович встал с кушетки и направился к двери. – Минут через десять спускайся вниз, поужинаем все вместе.

Учитывая, что последний раз Вика ела во время шопинга в торговом центре, она с удовольствием бы что-нибудь проглотила. Но при мысли о том, что придется ужинать вместе с матерью, а она, как пить дать, опять начнет зудеть об учебе, аппетит напрочь отбило.

– Пап, вы ешьте без меня, я недавно поужинала. Да и позаниматься хочу немного. Переживаю сильно, скоро ведь экзамены, – наврала она с три короба.

Брови отца взлетели вверх, он кивнул, чуть помедлил и взялся за ручку. Он с подозрением посмотрел в глаза дочери, а она почувствовала, что краснеет от собственной лжи.

– Это хорошо, что у тебя такие мысли появились, – довольно улыбнулся он. – Вот мать обрадуется, что ты наконец-то взялась за ум. Детка, но ты сильно не переживай. У меня недавно совещание было со всеми директорами школ. После него я отдельно пообщался с вашим. Он пообещал, что все будет хорошо, – успокоил он и, прежде чем выйти, добавил: – Ладно, тогда занимайся, не буду тебе мешать.

Вика закрыла за ним дверь, запрыгнула на кровать, где лежал мобильный, и заказала на полдесятого такси. Затем набрала номер охраны и распорядилась, чтобы машину пропустили к дому. Особняк семейства Беловых находился в небольшом коттеджном поселке, где было не больше двадцати домов. Хотя слово «дом» не совсем подходит к дворцам, стоявшим на территории комплекса. Местные жители были людьми богатыми и известными не только в их городе, но и в стране. И хоть в каждом особняке был свой бассейн и спортзал, на территории поселка имелся фитнес и спа-центр, а также минимаркет с продуктами, которые вряд ли встретишь в других магазинах. Каждый особняк был огорожен забором и находился под круглосуточным наблюдением охраны. Вика знала всех жильцов в лицо. Посторонние не могли проникнуть на территорию поселка, а знакомым, чтобы приехать к кому-то в гости, приходилось договариваться заранее.

Вика навела марафет: по-быстрому приняла душ, выпрямила волосы, прошлась по ресницам тушью, а по губам – прозрачным блеском. Она никогда не красилась сильно. Ей не нравился яркий макияж, да и зачем он ей, если она и так выглядела как конфетка. В отличие от других девушек у Виктории не было комплексов относительно своей внешности. Ей нравилось в себе все: и темно-каштановые волосы, за которыми она очень любила ухаживать, и фигура, и невысокий рост, и даже маленький размер ноги. Хотя сей факт порой доставлял ей проблемы. Не всегда в магазинах можно было купить туфли тридцать пятого размера. Но, судя по тому, что гардероб Вики ломился от красивой обуви, она сильно не парилась по этому поводу и до сих пор как-то справлялась. А вот размеру своей груди она радовалась несказанно. Многие девчонки в ее окружении мечтали о пластических операциях. Но Вике не нужно было думать об этом: природа щедро наградила ее. Она не была тощей, как многие ее сверстницы. Изящная талия плавно переходила в округлые бедра и стройные точеные ножки. Про таких, как она, в народе говорят: «Все при ней».

С нарядом Виктория решила не заморачиваться: надела узкие джинсы любимого дизайнера, черный шелковый топ с открытой спиной и – вуаля – для выхода в свет готова. Закончив с преображением, она осмотрела себя в зеркало и осталась вполне довольна результатом. Вика прихватила с собой кожанку, взяла туфли в руку, чтобы не цокать каблуками по полу, и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. И пока кралась на цыпочках по коридору, чувствовала себя воришкой, забравшимся в чужой дом. Прошмыгнув мимо родительской спальни, она, как шустрая мышка, спустилась по лестнице и направилась в прихожую, краем уха слыша голоса предков в гостиной. Оставалось только молиться, чтобы после ужина никому из них не приспичило зайти к ней и пожелать спокойной ночи. Ну а если это произойдет, придется придумать причину своего внезапного исчезновения.

Вика выбежала из дома, накинула куртку, надела туфли и направилась по аллее в сторону ворот. Ей казалось, что звонкий стук ее каблуков разлетался по всему поселку, по всем домам, без стеснения нарушая тишину. Пока дошла до такси, она миллион раз отругала себя за то, что надела такую обувь. Но, как говорится, красота требует жертв…

Без пяти десять такси остановилось у здания, с виду напоминавшего скорее заброшенную фабрику по производству чупа-чупсов, нежели один из самых дорогих и престижных ночных клубов в городе. Как обычно, у входа толпилось большое количество народа. Посетители выстроились в очередь на фейсконтроль, а знакомые громилы, прежде чем пропустить их в святая святых, вешали им на руки неоновые браслеты. Рассчитавшись с водителем, Вика выпорхнула из машины и не успела оглядеться вокруг, как увидела Машку, шагающую навстречу своей фирменной модельной походкой от бедра, демонстрируя бесконечные ноги, прикрытые тем, что, по всей видимости, называлось юбкой. На каблуках подруга казалась еще выше. Тонкий шелк изумрудной блузки облегал узкую талию и каждый изгиб ее соблазнительной фигурки. «Хороша, чертовка». Волосы Машки были уложены волосок к волоску. Как же Вике порой хотелось запустить в них руки и растрепать эту идеальность к чертовой бабушке.

– Машка, и чего ты поперлась учиться на юриста? – первое, что спросила она, когда подруга подошла. – С твоими ножищами надо по подиуму ходить.

Еще год назад они учились в одной школе, но Машка была на год старше нашей героини и уже оканчивала первый курс. Как же Вика порой завидовала ей – все эти ненавистные ЕГЭ остались для нее в прошлом.

– Виксель, стране нужны не только модели, но и красивые юристы, – ответила Машка.

Девчонки рассмеялись и церемонно расцеловались.

– Что предкам сказала? – Машка перекинула локоны на плечо и пригладила их наманикюренными пальчиками.

– Они не знают, что я ушла, – хмыкнула Вика. – Я сделала вид, что сплю и вижу, как хочу позаниматься перед экзаменами, и они отставили меня в покое.

– Ты думаешь, старики поверили тебе? – Машка фыркнула, как молодая лошадка.

– А вот на этот вопрос я не могу ответить. – Вика развела руками. – Вернусь домой и узнаю.

Они снова рассмеялись и направились ко входу в клуб.

Один из громил, увидев их в толпе, махнул рукой.

– Виктория, идите сюда, – перекрикивая шум голосов, позвал он и, обращаясь к посетителям, приказал: – Молодые люди, пропустите девушек. Это наши гости.

В толпе раздались недовольные возгласы и свист. Проходя мимо компании девушек, Вика услышала: «Ой, девчонки, да это же Белова». Следом прозвучал еще один голос: «Что-то она сегодня выглядит скромно». Третий согласился с предыдущим: «Ага. Обычно она наряжается, как новогодняя елка». После чего донесся дружный хохот. Чего греха таить, у Виктории чесались руки схватить какую-нибудь лахудру за загривок и ударить головой об коленку. Но она прекрасно понимала, что всем рта не закроешь. Да и привыкла она уже к разным кривотолкам. Стоило ей только появиться в каком-нибудь увеселительном заведении, как ее визит тут же обрастал небылицами и сплетнями. Зачастую люди рассказывали то, чего и в помине не было. Вика пропустила колкость мимо ушей, но все-таки не сдержалась, подняла руку вверх, показала им средний палец и пошла дальше.

В этом заведении она тоже была своим человеком. Здесь, как и в «Мяте», ее ждал личный столик. Девушки вошли в клуб и направилась к нему, пробираясь сквозь разноликую толпу танцующих. Не успели они расположиться на мягких диванах, как перед ними вырос знакомый официант по имени Жора. Из-под закатанных рукавов его белой рубашки выглядывали предплечья, украшенные многочисленными татуировками, в ухе блестела серебряная серьга, а на голове был легкий бардачок, как будто парень только что выбрался из кровати. Еще дома, отказываясь от семейного ужина, Вика чувствовала голод, а теперь – так и вовсе могла слопать слона. Но на самом деле так только казалось, она наверняка наестся одним салатом. Она ограничилась цезарем с королевскими креветками и своим любимым мятным лимонадом. В отличие от нее Машка, как она выразилась, была сыта как удав и заказала глясе с шариком крем-брюле. Несмотря на то что они вращались в кругах золотой молодежи, многие представители которой грешили употреблением всякого рода допинга, они прекрасно проводили время и без него. У подруг были другие интересы – шмотки, косметика, украшения, машины и прочие атрибуты богатой жизни. Жора принял заказ, улыбнулся во все тридцать два зуба и спешно удалился. Этого официанта Машка не провожала глазами, он был не в ее вкусе. К тому же ей не сиделось на месте, ее ноги ходили ходуном под столом и готовы были в любую минуту пуститься в пляс.

– Виксель, пошли потанцуем, – предложила она, – моя любимая музыка играет.

– Пока не хочу, – отказалась Вика.

– Да ну тебя. – Машка махнула рукой.

Она встала с дивана, вышла в проход между столами и, не отход я от кассы, затрясла бедрами в такт «Te Woodchuck Song» шведского диджея Aron Chupa. А Вика в ожидании заказа откинулась на спинку сиденья и наблюдала, как на больших экранах по всему залу отплясывают девушки из клипа. Наша героиня часто заглядывала сюда, но каждый раз не переставала восхищаться его интерьером. Несмотря на неказистый вид снаружи, внутри клуб выглядел воплощением современности. Главными его элементами были световые панели, интерактивные экраны и уникальный дизайн потолка, освещенного миллионами лампочек. Складывалось впечатление, что над головами танцующих раскинулось ночное небо, усыпанное мириадами звезд. В центре огромного зала находилась сцена, предназначенная для выступления артистов и диджеев, столы для посетителей располагались по кругу вдоль стен, а между ними и сценой светился неоном танцпол. Видимо, дизайнер, занимавшийся оформлением клуба, еще тот кудесник. Он умело совместил современные системы освещения и мультимедийного оборудования с промышленной оболочкой здания, что завораживало с первого взгляда. Недаром заведение считалось одним из самых модных и популярных мест не только в городе, но и во всем регионе.

Виктория огляделась. За соседним столом сидела компания довольно взрослых людей. Двое мужчин, одетых в костюмы и белые рубашки, выглядели как банковские работники. «Еще бы галстуки нацепили». С ними были две девушки неопределенного возраста в винтажных платьях, с нарощенными волосами и неестественно пухлыми губами, накрашенными ядовито-яркими помадами, из-за чего они казались еще больше. Они напомнили Вике рыбу из мультфильма. «Неужели они думают, что круто выглядят?» За столом с другой стороны сидела компания незнакомых молодых людей. Точнее будет сказать – стояли их напитки, поскольку молодежь все время проводила на танцполе, лишь изредка кто-то из них подходил к столу, чтобы утолить жажду.

Через некоторое время словно из ниоткуда вырос официант. Он расставил заказы на столе, пожелал приятного вечера и снова исчез.

Машка плюхнулась на диван рядом с подругой, потянула кофе через трубочку и заглянула в ее тарелку.

– Виксель, можно я у тебя стырю одну креветочку? – спросила она. Вика только открыла рот, собираясь ответить «можно», как Машка зацепила розовый хвостик рукой и, откинув голову назад, закинула деликатес в рот, потом облизала подушечки пальцев и вынесла вердикт: – Ммм, как вкусненько.

– Эта та, которая сыта как удав, – с усмешкой напомнила наша героиня.

– Ну не смогла я сдержаться, – хихикнув, призналась подруга. – Уж больно они аппетитно выглядят.

– Бери еще, если хочешь, – предложила Вика и подвинула к ней тарелку.

– Блин, я же не ем после шести! – Машка замялась в нерешительности. – Ну ладно, так уж и быть, уговорила. – Она махнула рукой, слопала еще одну креветку, после чего категорично заявила: – Все, больше не буду, и не уговаривай.

Подруги дружно рассмеялись, но при виде троих парней, подошедших к их столику, тотчас посерьезнели. Двоих они видели впервые, а третьим был тот самый Руслан, который пригласил их в клуб.

– Привет, девчонки, – поприветствовал он.

Руслан был их давним знакомым. Они не раз вместе участвовали в ночных гонках, которые молодые люди зачастую устраивали на одном из загородных шоссе, а иногда прямо на улицах города. Для кого-то из участников такие покатушки непременно заканчивались в отделении полиции. Оно и понятно, при виде машины ДПС на дороге гонщики бросались врассыпную, а стражам ничего не оставалось, как гоняться за «козлом отпущения». Им неоднократно оказывалась Вика, за что потом ей доставалось от отца.

– Привет, мальчишки, – не сговариваясь, одновременно ответили девушки, они переглянулись и снова прыснули со смеху.

– Вижу, настроение у вас замечательное, – улыбнулся Руслан. Он подошел сначала к Вике, чмокнул ее в щеку, затем поздоровался с Машкой. – Девушки, знакомьтесь, это Давид, – он представил темноволосого молодого человека восточной внешности, а потом показал на блондина, – а это Леха. Вы не возражаете, если мы присоединимся к вашему шалашу?

– Милости просим, – усмехнулась Вика.

– А это мои боевые подруги, – Руслан подмигнул девчонкам и поочередно представил их: – Виктория и Мария.

Молодые люди обменялись приветственными любезностями, после чего разместились за столом. Давид был так себе: невысокого роста коренастый крепыш с борцовской шеей, он как-то слишком вычурно выглядел в бархатном блейзере с засученными рукавами, из-под которого выглядывала белая футболка с надписью «Гуччи», и дорогими часами на волосатом запястье. Алексей тоже был не хилым парнем, только, в отличие от Давида, очень высоким. Его черная рубашка настолько плотно облегала мускулистую фигуру, что казалось, вот-вот разъедется по швам. Светлые волосы свисали до плеч, а пытливые глаза из-под на удивление темных бровей пристально наблюдали за Викой, заставляя ее нервничать. Вроде симпатичный парень, вот только ей он совсем не нравился. Его не сходящая с лица самовлюбленная ухмылка бесила ее. «Напыщенный индюк», – подумала она и, чтобы не пересекаться с ним взглядом, взяла вилку и принялась ковыряться в салате.

Увидев проходящего мимо официанта с подносом, заставленным всевозможными напитками, Руслан поднял вверх руку и позвал его. Тот жестом попросил подождать одну минутку и направился к одному из столиков. Пока он относил заказ, Руслан обратился к подругам:

– Девчонки, вам что-нибудь заказать?

– Мне не надо, – не поднимая головы, ответила Вика. Она кивнула на полный стакан и добавила: – У меня все есть.

– А я хочу, – начала и тут же осеклась Машка. – Нет, не буду, – она махнула рукой, – я и так уже нарушила все данные себе обещания.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Давид.

– Что-что? – уставилась она на него. – Диета у меня.

– Да какая тебе диета, ты и так как тростинка. – Давид подмигнул ей. Машка хоть и отмахнулась от его комплимента, но Вика знала, что он пришелся ей по душе.

Парни заказали подошедшему официанту напитки, после чего тот удалился, и за столом началась непринужденная болтовня обо всякой ерунде. Общаясь с молодыми людьми, Вика старалась смотреть куда угодно, но только не на Алексея, а он не спускал с нее глаз. Как же это раздражало. Ни жестом, ни взглядом она не дала ему повода вот так откровенно пялиться на нее. Сама по себе Виктория была дерзкой, местами даже нагловатой, но иногда на нее нападала та самая застенчивость, которая так свойственна барышням ее возраста. Хоть на языке и крутилось: «Эй, чувак, мы не в музее, а я не Джоконда, чтобы меня рассматривать», но произнести это вслух было как-то неудобно, тем более она впервые видела этих парней. Будь на месте Алексея старый знакомый, она бы уже давно поставила его на место. А Машка, в отличие от нее, от души флиртовала сама и с удовольствием отвечала на флирт со стороны Давида.

Время незаметно приблизилось к одиннадцати. На сцене появился тот самый популярный столичный диджей, и клуб взорвался восторженными воплями, топотом и свистом. Такое чувство, будто в город зарулила звезда мирового масштаба. Хотя казалось, что разгоряченной толпе уже абсолютно по барабану, кто стоит за пультом. Поставь туда ведущего школьных дискотек, они будут так же бесноваться от восторга. Пульт наконец заработал, в зале зазвучала музыка в стиле хаус, публика задвигала телами, закачала вскинутыми руками и затрясла волосами.

– Я хочу танцевать. – Мария подорвалась с дивана. – Виксель, если ты опять скажешь, что не хочешь, я тебя прибью. – Не давая ей опомниться, она схватила подругу за руку и потащила на танцпол.

Девчонки влились в толпу танцующих, и окружающий мир для Виктории перестал существовать. Она с детства обожала танцевать и нередко отрывалась дома перед зеркалом. В свете неоновых огней, словно в замедленной съемке, мелькали руки, лица. Треки сменяли друг друга, музыка лилась мощным потоком, ударяясь тяжелыми волнами о стены и оглушая. Вскоре, почувствовав чьи-то руки на талии, Вика резко обернулась. Перед ней стоял Алексей с дурацкой улыбкой на лице.

– Малышка, ты очень красивая, – наклонившись, сказал он ей на ухо.

Она ахнуть не успела, как он бесцеремонно сгреб ее в охапку и стиснул в медвежьих объятиях. Его руки прошлись по ее талии, погладили голую спину, а затем опустились на поясницу.

У Вики даже в глазах потемнело от такой наглости. От той застенчивости, что накрыла ее за столом, не осталось и следа. Внутри вскипела волна гнева, превратившись во что-то жесткое, обжигающее, и этому чему-то нужен был выход, иначе она сгорит изнутри, охваченная этим чудовищным пламенем. Вике пришлось приложить немало усилий, чтобы оттолкнуть от себя эту гору мышц. Не давая ему опомниться, она со всей силы врезала ему коленом в пах, отчего тот сложился пополам, хватая ртом воздух.

– Дура, – завопил он, – ты че, больная, что ли?

Его оскорбление разожгло огонь в крови, адреналин застучал в висках, она схватила его за волосы, подняла голову и прошипела в лицо:

– Никогда, слышишь, никогда на смей прикасаться ко мне.

Все произошло настолько молниеносно, что танцующие, ставшие невольными свидетелями этого инцидента, не сразу поняли, в чем дело. А Машка так и вовсе ничего не заметила. Мало того что во время танцев толпа оттеснила ее от Вики, так еще и танцевала она в объятиях Давида. Глядя на них, Виктория невольно усмехнулась. Он едва ли не дышал ей в пупок. Нашей героине не хотелось обламывать подругу. Не сказав ей ни слова, она направилась к столику. «Урод, кто дал тебе право меня лапать?» – бормотала она, пробираясь сквозь толпу. Проходя мимо соседнего столика, за которым отдыхала молодежь, она заметила Руслана. Улыбаясь во весь рот, он беседовал с рыжеволосой барышней.

– Викусь, ты чего убежала? – спросил он, заметив ее. – Устала танцевать?

– Скажи этому козлу, чтобы держал свои лапы при себе, – она буквально выплюнула ответ.

– Кому? – Руслан в непонимании нахмурился.

– Другу своему, тому качку, которого Лехой зовут. – От негодования Вика всплеснула руками.

– Ир, я подойду позже, – Руслан обратился к собеседнице. Та с усмешкой кивнула и растворилась в толпе танцующих, а он пошел за Викой.

Она раздраженно плюхнулась на диван и вытащила из кармана куртки мобильный. Настроение рухнуло на уровень плинтуса. Больше не было ни малейшего желания оставаться в клубе.

– Вик, ты можешь нормально объяснить, что случилось? – Руслан уперся ладонями в стол, наблюдая, как она вошла в приложение такси.

– Спроси у этого чокнутого блондина, – огрызнулась Вика, не поднимая головы.

– Ты что, собралась уезжать? – спросил он и, не дожидаясь ответа, принялся ее успокаивать: – Малышка, да он нормальный чувак. Если он что-то сделал не так, я ему объясню, и он все поймет. Просто я знаю, что ты ему очень сильно понравилась.

– Да мне по барабану! – воскликнула она, вскинув голову. – Это не дает ему права прикасаться ко мне без моего согласия.

– Викусь, ты погоди, только не уезжай, – Руслан успокаивающее выставил вперед ладони, – я пойду с ним поговорю. – Он развернулся и поспешил на танцпол. – Вот увидишь, он обязательно извинится перед тобой! – обернувшись, выкрикнул он.

– Да мне на фиг не нужны его извинения, – бросила ему вслед Вика, – пусть он засунет себе их…

Она уткнулась в айфон и вызвала такси на ближайшее время. Ей хотелось как можно быстрей оказаться дома, забраться в душ и смыть с себя прикосновения этого самовлюбленного болвана. Она встала, собираясь пойти к Машке и сказать, что уезжает, но увидев подругу, шагающую к столику, снова рухнула на диван.

– Виксель, че за кипиш? – Машка подбоченилась и в непонимании уставилась на нее. – Почему Руслан наезжает на Леху? Он что, приставал к тебе?

– Он лапал меня, как посл… – не договорила Вика и от досады поджала губы. – Я уезжаю, не хочу больше здесь оставаться.

– Белова, ей-богу, ты как ребенок. – Мария закатила глаза. – Нашла из-за чего уезжать. Ну подумаешь, парень немножко поприставал к тебе. Ты в ночном клубе, здесь это нормальное явление.

Она уселась рядом, взяла стакан с кофе и громко сербнула остатки напитка через трубочку.

«Это та, у которой мурашки бегут, когда я так делаю», – мысленно усмехнулась Вика и выпалила:

– Не нормальное! Я не первый раз в клубе. Никто из наших знакомых никогда прежде так не вел себя.

– Да потому что все они знали, чья ты дочка, – с сарказмом усмехнулась Машка. Не удовлетворившись выпитым, она принялась за лимонад подруги. – А этих парней, – она кивнула в ту сторону, где Руслан возбужденно разговаривал с друзьями, при этом активно жестикулируя руками, – он, видимо, забыл предупредить. Но ты не переживай, я уверена, сейчас он объяснит Лехе, что от тебя лучше держаться подальше, – фыркнула она. – Так что, Виксель, забей и пошли танцевать. Мы сюда приехали веселиться.

– Уже нет желания, – замотала головой Вика. – И вообще, я устала и хочу спать. Ты со мной поедешь или останешься? – спросила она.

– Так время же еще детское. Пожалуй, останусь, потусуюсь еще немного.

– Ну, смотри сама.

Телефон Виктории засветился входящим сообщением от водителя. Она посмотрела номер машины, накинула куртку и засунула мобильный в карман.

– Ладно, за мной такси приехало, – сообщила она.

Подруги расцеловались на прощанье. Машка подорвалась с дивана и, покачивая бедрами в такт музыки, пошла на танцпол, а наша героиня поспешила на выход. Не успела она дойти до дверей, как ее окликнул голос Алексея:

– Вика, постой.

Как же ей не хотелось больше с ним встречаться. Она еле сдержалась, чтобы не пуститься от него наутек. Но она пересилила себя и, стиснув зубы, обернулась. От того самоуверенного типа не осталось и следа. Он стоял перед ней и переминался с ноги на ногу. До чего же теперь смешно выглядела эта гора мышц. Невооруженным глазом было видно, как ему тяжело произнести слова извинения.

– Прости меня, – промямлил Алексей. – Просто я не знал, что ты… – он осекся, понимая, что ляпнул что-то не то.

А Виктория вдруг поняла: он извинился перед ней только лишь потому, что она дочь губернатора. Будь на ее месте девушка из простой семьи, этот хам даже и ухом бы не повел. Теперь она чувствовала еще большее отвращение к нему.

– Да пошел ты со своими извинениями, – выпалила Вика и помчалась на выход.

Но это был еще не конец дня. Когда Виктория добралась домой, было уже далеко за полночь. Она тихонько открыла дверь и, войдя в полутемную прихожую, от неожиданности застыла на месте. Уперев руки в бока, перед ней стояла мать.

– А не поздновато ли ты домой приходишь, дорогая? – вперив в нее прожигающий взгляд, спросила она.

– Ма, ну не начинай. – Вика обессиленно уронила руки вдоль тела. – Ну, потусили с Машкой чуток в клубе, что здесь такого?

– Вика, а ты не забыла, что тебе еще нет даже семнадцати лет? – напомнила мать. – Ты по закону не имеешь права приходить домой позже одиннадцати.

– Ты так говоришь, как будто у меня кто-то будет паспорт спрашивать, – раздраженно бросила Вика. – Или ты забыла, что меня каждая собака знает в городе? Хватит меня воспитывать, я устала и хочу спать.

– Ты что-нибудь употребляла? – Ольга Юрьевна с прищуром посмотрела на нее и, подойдя ближе, обнюхала.

– Сколько раз тебе можно говорить? – вздохнула Вика. – Ну не пью я, не пью. Не нравится мне вкус спиртного. Что здесь непонятного?

Она скинула туфли, прошла мимо матери и направилась к лестнице.

– Я-то думала, что ты и правда решила позаниматься перед экзаменом, – горько усмехнулась ей вслед мать. – А это был всего лишь отвлекающий маневр.

Того разочарования в голосе, с которым мать произнесла последнюю фразу, Виктория уже не слышала. Она поднялась в свою комнату, закрыла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, пробормотала:

– И какого черта тебе не спится?

Она скинула одежду и прошла в ванную. Стоя под душем, она вылила на мочалку полфлакона любимого клубничного геля и с силой терла себя, словно так она очистится не только от неприятных прикосновений, но и от осадка, оставшегося после общения с Алексеем. Вроде симпатичный парень, но она ничем не могла объяснить свою брезгливость: он был неприятен ей сам по себе, даже если бы совсем не обращал на нее внимания.

«Почему он так повел себя, я же не дала ему ни малейшего повода. А может, он считает, если девушка ходит в клуб, значит, она легкая добыча?»

Она еще долго стояла под душем, подставляя лицо под мягкие теплые струи воды, и старалась думать о чем угодно, но только не об этом неприятном эпизоде.




Глава 4


В один из дней Александр Владимирович вернулся домой, как обычно, поздно. Он прошел в гостиную, кинул черную пухлую папку на стол, сбросил пиджак на стул и туда же отправил галстук.

– Как же достала эта удавка, – в сердцах выругался он.

Он расстегнул рубашку, душившую горло, и, увидев в этот момент в дверях домработницу, спросил:

– Где моя дочь?

– Была в своей комнате, – ответила она и поинтересовалась: – Александр Владимирович, вы будете ужинать?

– Пожалуй, что-нибудь проглочу. – Он коротко кивнул. Он прихватил папку со стола и, проходя мимо Валентины, добавил: – Только немного позже.

– Я накрою на стол и могу идти домой? – Она посмотрела вслед его высокой фигуре, поднимающейся по лестнице на второй этаж.

– Да, конечно, – не оборачиваясь, бухнул он.

Александр Владимирович прошел мимо своей спальни и направился в комнату дочери. В своем городе, впрочем, как и во всем регионе, он входил в любую дверь без стука. И только чтобы попасть к ней, был вынужден торчать у комнаты, будто клерк мелкого пошиба, ожидая, когда его маленькая принцесса разрешит войти. Так было и в этот раз. Он постучался и, получив добро, оказался в святая святых. Дочка лежала на животе посреди кровати в ночных шортах и майке и что-то увлеченно изучала на макбуке. При виде отца она захлопнула крышку, вскочила с кровати и, подбежав к нему, повисла на шее.

– Привет, папуль.

– Я вижу, ты уже спать собралась? – Он похлопал ее по спине свободной рукой и спросил: – Или пижама – это опять отвлекающий маневр?

– Да нет, – хихикнула Вика, – обещаю, больше не буду сбегать из дома.

– Кто бы говорил, – усмехнулся он. – Я посмотрю, на сколько в этот раз хватит твоих обещаний.

Хотя Александр Владимирович нисколько не ругал ее за тот поход в ночной клуб, более того, он понимал ее. Подумаешь, сходила девчонка потанцевать. И тем не менее поддерживал позицию жены, что рано еще дочери ходить по клубам. Не хотел принижать авторитет супруги.

Вика вернулась на кровать, уселась по-турецки и выжидательно уставилась на отца. Заметив, что она поглядывает на папку, он бросил ее на кровать рядом с ней и сказал:

– Это варианты ЕГЭ по русскому. Именно те, что будут на экзамене. Тебе нужно только выучить ответы.

Она вытащила из нее солидную стопку бумаг, пролистала их и с округлившимися глазами воскликнула:

– Пап, да это же нереально выучить. До экзамена осталось всего два дня.

– Дочь, при желании все реально, – мужчина присел рядом, – но, даже если не сможешь все выучить, твоя задача делать вид на экзамене, что ты работаешь. А остальное уже не твоя забота. Если одноклассники или учителя будут спрашивать, как написала работу, говори – хорошо. Не вдавайся в подробности. Поняла?

– Да. – Вика закивала. – Пап, ты думаешь, у нас все получится?

– Я не думаю, я знаю, – хмыкнул отец и легонько щелкнул ее по носу.

– Папуль, я всегда говорила, что ты у меня самый лучший, – радостно воскликнула дочь.

Она подскочила с кровати и начала носиться по комнате, изображая из себя дикую обезьяну и сопровождая свои действия короткими криками «у-у-у-у!». Запрокинув голову, Александр Владимирович громко захохотал, и на его глазах выступили слезы. Он вдруг поймал себя на мысли, что уже не помнит, когда последний раз вот так смеялся от души.

Напрыгавшись вдоволь, Вика снова уселась рядом с ним. Ее лицо раскраснелось, словно она участвовала в забеге, собранные в пучок волосы растрепались. Виктория собрала их наверх и закрутила в узел, который тут же начал распадаться.

– Дочь, ну и насмешила ты меня. – Отец обнял ее и поцеловал в макушку. – Какой же ты еще маленький ребенок.

– Ребенок, – кивнула она и добавила: – но большой.

– Ладно, пойдем поужинаем, – предложил отец.

– Па, ну какой ужин? – Вика бросила на него укоризненный взгляд. – Поздно уже.

– Фигуру блюдешь? – Александр Владимирович подмигнул ей.

– Приходится, а что делать? – Она дернула плечом. – Если я растолстею, я же не влезу в свои наряды, – выдвинула Вика железобетонный аргумент и рассмеялась.

– Здесь с тобой не поспоришь, – согласился отец. – Мне в отличие от тебя беспокоиться не о чем. – Он похлопал себя по намечающемуся животу. – Пойду что-нибудь кусну. – Он встал с кровати, сунул руки в карманы брюк и поинтересовался: – Ты, случайно, не знаешь, где мать?

– Последний раз, когда я ее видела, она шла в кабинет, – ответила Виктория.

Прежде чем выйти из комнаты, Александр Владимирович сделал серьезное лицо и сказал:

– Но ты все равно постарайся хоть что-нибудь выучить, не ленись.

– Конечно, папуль. – Вика кивнула.

Хорошо сказано, да было бы сделано. Как только за ним закрылась дверь, она упала на спину, раскинула руки в стороны и радостно воскликнула:

– Как хорошо, когда есть такой папа!

Александр Владимирович действительно застал жену в кабинете. Устроившись на диване и прикрыв ноги пледом, она читала книгу. Рядом изгибался торшер, создавая подходящую атмосферу для чтения. Золотистый свет подчеркивал изящество ее профиля и переливался на мягких шелковистых локонах. Если бы Александр Владимирович не знал, что это жена, он бы подумал, что на диване сидит дочь – настолько они были похожи друг на друга. При виде мужа она положила закладку между страниц, закрыла книгу и отложила ее в сторону. Он бросил взгляд на обложку и спросил:

– Что это тебя на Тургенева потянуло? – Александр Владимирович наклонился и поцеловал ее в щеку. – Здравствуй, дорогая.

– Привет, – улыбнулась она. – Да вот решила перечитать «Отцы и дети». Подумала, может, в ней найду ответы на свои вопросы.

– Что ты имеешь в виду? – не понял он.

Он взял с рабочего стола бутылку минералки и присел в кресло напротив жены, откинувшись на спинку.

– Ну, например, почему я не могу найти общий язык с собственной дочерью? Или что мы делаем не так в ее воспитании? – ответила жена.

– О господи, – шумно вздохнул Александр Владимирович и закатил глаза. – Ты опять свою шарманку завела. А я скажу тебе, почему ты не можешь найти с ней общий язык, – он сел ровно и уставился на нее, – потому что ты цепляешься к ней по поводу и без. Ну чего ты ей проходу не даешь? Говорю тебе, пусть наслаждается жизнью, пока молодая. Она у нас абсолютно нормальная девчонка. Не пьет, не курит, слава богу, ничего другого не употребляет. – Он перекрестился и сделал глоток воды из бутылки. – Ты посмотри на ее сверстников. Многие из них уже в этом возрасте страдают от алкоголизма и наркомании. Ну да, согласен, Вика немного разбалованная, так это с возрастом пройдет. Ну да, любит потусить. А кто из молодежи не любит? Ты нас вспомни, разве мы не такими были? Думаю, ты правильно сделала, что решила перечитать этот роман. После его прочтения ты поймешь, что проблема отцов и детей не только твоя и моя, она актуальна во все времена. А нет ее в тех семьях, где родители дружат с детьми и чем-то вместе занимаются. Возьми как-нибудь дочь с собой, съездите вместе на шопинг, сходите в кино – да куда угодно, только не пили ее учебой, а веди себя с ней, как лучшая подруга. Тогда увидишь, как станут налаживаться ваши отношения.

Он откинул голову на подголовник и сжал пальцами переносицу. Ольга Юрьевна хотела возразить, мол, жизнь – это не только шопинг и увеселительные мероприятия, но, глядя на его изможденное лицо и темные круги под глазами, она пожалела мужа.

– Наверное, ты прав, – согласилась она, чтобы не продолжать этот бескомпромиссный разговор. – Как твой день прошел?

– Да как? – хмыкнул он, посмотрев на нее. – Устал как собака. Сплошные проверки, одно начальство уезжает, другое приезжает. Строительство просто выматывает. Ты же знаешь, кто такие работяги. Сегодня все нормально, вроде трудятся. На следующий день кто-то заболел, кто-то запил, а кто-то просто так забил на работу. К тому же стройматериалы постоянно привозят не вовремя. Одни проблемы, – вздохнул муж. – А начальство-то с меня спрашивает. Приходится самому все лично контролировать. Ни на кого нельзя положиться. Когда уже это мероприятие пройдет? – Он поставил локти на колени и уронил голову на руки.

Отбросив плед, Ольга Юрьевна встала с дивана, подошла к нему и присела на подлокотник кресла.

– Осталось немного. Потерпи, скоро все закончится. – Она погладила его по спине.

Порой мы произносим слова, сном и духом не подозревая, какой в них заложен трагический смысл. Вот и Ольга Юрьевна, говоря последнюю фразу, даже представить не могла, что скоро закончится не только это.

– Сегодня был в школе у Вики, – сообщил Александр Владимирович. – Директор попросил заехать обсудить вопрос строительства бассейна.

– О, это замечательно. Жаль, Вика уже не застанет бассейн. – Жена поцеловала его в щеку и вернулась на прежнее место.

– Она сможет ходить туда в любое время, когда захочет, кто ей запретит? – фыркнул Александр Владимирович. – На самом деле бассейн – просто предлог для встречи. Этот старый бюрократ Павел Сергеевич позвал меня, чтобы лично вручить варианты ЕГЭ для Вики. Не захотел передавать через кого-то, чтобы не было лишних свидетелей и разговоров. Когда один на один – так надежней. Жаловался мне, говорит: «Александр Владимирович, раньше гораздо проще было помогать своим людям. Ученику нужно было выучить всего лишь один билет, а теперь вот приходится наизнанку выворачиваться. Выдумали всякие тесты. Ругаем Запад, а все у них копируем. ЕГЭ порожден капитализмом и идеально подходит для его нужд. Была же в советское время нормальная система обучения, и, между прочим, образование наше считалось одним из самых лучших в мире. А теперь что? Каждый год что-то новое выдумывают. Нечем им там, что ли, заниматься, в Министерстве образования?»

Процитировав директора, Александр Владимирович усмехнулся и покачал головой.

– Старый взяточник. Везде лазейку найдет. А насчет ЕГЭ я с ним согласен, по-моему, эти тесты – полная ерунда. Выбор одного варианта из нескольких не показывает реальный уровень знаний учащегося, правильный ответ может быть выбран случайно. И самое главное – такая форма сдачи экзаменов не помогает избежать коррупции. Павел Сергеевич тому яркий пример. – Он развел руками.

– А я думаю, что это хорошее новшество в нашей системе образования, – возразила Ольга Юрьевна. – Директор говорит, раньше ученику нужно было выучить один билет, так вот, зачастую его знания и ограничивались этим билетом. Я в корне не согласна с утверждением, что советское образование было самым лучшим. Наши специалисты, когда приезжали работать в другую страну, должны были пройти переквалификацию, потому что там не доверяли нашим дипломам. А сейчас, чтобы сдать ЕГЭ на высокий балл, ребенку нужно знать практически весь пройденный материал. Получается, если во время учебы он пинал балду, то и экзамен ему будет сложно сдать. Мне кажется, ЕГЭ оценивает знания и способности ученика более объективно, чем традиционные экзамены. Плюс ко всему помогает одаренным выпускникам из отдаленных уголков страны поступать в ведущие вузы, не все же могут учиться за деньги, а так у них появляется возможность получить образование собственным трудом. Только вот я не представляю, как наша красавица будет их сдавать? – вздохнула она. – Она же ни черта не занимается.

– У нее уже есть готовые ответы, теперь их нужно выучить, – сообщил Александр Владимирович и снова подмигнул. – Для нее даже сочинение написали.

– В том-то и дело, что надо. Ты думаешь, она будет учить? – спросила она. – Очень сомневаюсь.

– Оль, даже если не выучит, все уже решено, – заверил Александр Владимирович. – Так что нет никаких оснований для переживаний. Задолженностей у нее нет, учебный план выполнен, досрочный этап мы прошли успешно. Осталось только пройти основной этап, ну а здесь мы ей поможем.

– Саша, ты же понимаешь, что это все твои заслуги? – тяжело вздохнула жена. – Не знаю, как бы она окончила школу без тебя.

– Для этого я и есть. Сказал же, что позабочусь о вас, – улыбнулся Александр Владимирович.

Ольга Юрьевна бросила взгляд на название книги и подумала: «Ох уж эта извечная проблема отцов и детей».

В день сдачи первого ЕГЭ водитель привез Викторию к восьми часам утра в школу, где должен был состояться экзамен. Вика лебедем выплыла из «мерседеса» и направилась ко входу в здание, где стояли ученики и классный руководитель. С одноклассниками Вика не особо общалась. Девчонок она считала занудами и зубрилками, а парни ей казались какими-то недорослями. Все ее друзья были совершеннолетними, многие из них учились в университетах региона либо за его пределами. Правда, была все же одна девушка, с которой наша героиня более-менее общалась, но и та раздражала ее неприкрытой лестью и слащавым заискиванием. Заметив Вику, Маринка заулыбалась так, словно увидела самого дорогого человека, махнула рукой и двинулась ей навстречу.

– Привет, Викусь! – Она окинула Вику с ног до головы завистливым взглядом и, сложив ладони перед собой, восхищенно воскликнула: – С ума сойти, какое у тебя красивое платье! А туфли – вообще отпад мозгов. Небось все новое? – спросила она и бесцеремонно пощупала ткань.

«Еще бы туфли на зуб попробовала». Скрипнув зубами, Вика едва сдержалась, чтобы не хлопнуть ее по руке, и закатила глаза.

– Марин, да какая разница, новое или старое, – раздраженно бросила она. – Разве это имеет значение?

Маринка обиженно поджала губы, но замечание ее не остановило, она продолжила тарахтеть дальше:

– Ой, Вик, я так переживаю, так переживаю, – она театрально приложила руки к груди, – очень боюсь экзамена. Прям мандраж пробирает, а вдруг не сдам? А ты как? Подготовилась? – она сыпала вопросами, заглядывая в глаза.

– Конечно, подготовилась. – Вика пожала плечами. – А чего к ним готовиться?

Беседу прервала директор, выросшая на пороге школы. Она объяснила, что всех учеников разделят на группы и каждая будет писать экзамен в отдельной аудитории. После чего ребятам разрешили войти в здание, они прошли через металлоискатель и сдали все гаджеты классному руководителю. Вика оказалась в группе вместе с Мариной и еще шестью одноклассниками. Когда ученики расселись по отдельным партам, преподаватель вскрыла конверт, раздала задание и предупредила, что у них есть всего три часа. С первой частью Виктория справилась без проблем. Она умудрилась за два дня выучить ответы на тест. А вот вторую, с одним лишь заданием – написать сочинение, – она делать не стала. Самой не хотелось писать, а выучить то, что для нее подготовили, она поленилась. Зачем напрягаться, если отец обо всем позаботится?

Спустя два с половиной часа мучений терпение Виктории лопнуло. Она встала из-за стола, сдала преподавателю работу и отправилась на поиски классного руководителя, чтобы забрать свой айфон. Искать пришлось недолго. Людмила Андреевна ожидала учеников в холле перед выходом, общаясь с учителями этой школы. Увидев Викторию, она извинилась перед коллегами и направилась ей навстречу.

– Вика, ну как ты? Все написала? – спросила она.

Вспомнив указание отца, она утвердительно кивнула и ответила:

– Да, все хорошо.

– Слава богу, а то я так за тебя переживала, – Людмила Андреевна приложила руку к груди.

«Ну вылитая Маринка и такая же лицемерка, – мысленно усмехнулась Вика. – Ты не за меня переживала, а за себя».

– Людмила Андреевна, извините, но я очень тороплюсь. За мной уже водитель приехал, – сказала она. – Дайте мой телефон.

– Конечно, конечно, – спохватилась Людмила Андреевна и вытащила ее мобильный не из общего пакета, где лежали гаджеты других учеников, а из своей сумки. – Беги, дорогая, – она попыталась улыбнуться, но лицо ее как будто не слушалось, улыбка вышла кривой и неискренней, впрочем, это не удивило Вику. Она понимала: не только классная, но и многие другие учителя в душе ее ненавидят. За то, что она дочь губернатора со всеми вытекающими из этого благами и привилегиями. «Ничего, вам осталось недолго меня терпеть».

Выйдя на улицу, Виктория глубоко вдохнула, прикрывая глаза и подставляя лицо под солнечные лучи. Конец мая выдался удивительно теплым, вокруг царило настоящее лето, а небо было синим-синим, без единого облачка. Душа пела и ликовала, один экзамен позади.

Стоило только включить телефон, как посыпалась куча сообщений и уведомлений о пропущенных звонках от знакомых парней и от Машки. Первым делом Вика набрала ее номер.

– Давай рассказывай, как все прошло? – вместо приветствия спросила она.

– Да нормально все, – ответила Виктория. Она огляделась и, увидев машину чуть в стороне от ворот школы, замахала рукой, чтобы водитель подъехал ближе.

– Кто бы сомневался, – усмехнулась Машка. – Александр Владимирович держит руку на пульсе. Когда следующий экзамен?

– Через неделю, – ответила Вика.

«Мерседес» поравнялся с ней, водитель хотел выйти из машины, чтобы открыть ей дверь, но она жестом показала ему оставаться на месте.

– До него еще надо дожить, а этот надо отметить, – заявила Машка.

– Твои предложения? – Вика открыла дверь и уселась на заднее сиденье.

– Ребята уже давно собирались сегодня погонять. А тут узнали, что ты первый ЕГЭ сдала, и предложили отметить его дружным заездом, – рассказала Машка.

– Я знаю, – улыбнулась наша героиня. – Увидела эсэмэс от Давида с приглашением. – Она скинула туфли, положила ноги на сиденье, разглядывая нежно-розовый педикюр. – Начало, как обычно, в одиннадцать?

– Да, – ответила Машка. – Но ты приезжай пораньше, до заезда поболтаем немного, а после него поедем где-нибудь посидим.

– Хорошо, – согласилась Вика, думая о том, как же ей провернуть операцию по незаметному исчезновению, да еще и на машине.

На самом деле она могла без проблем взять какой-нибудь автомобиль отца. Где лежат ключи, она знала, вот только как проникнуть в кабинет, если старики будут дома? После того случая, когда Виктории пришлось возвращаться домой в сопровождении полицейских, отец стал хранить их в верхнем ящике рабочего стола, а ключ от него прятал под старинным телефонным аппаратом – настоящим монстром из бронзы и мрамора, который громоздился на камине. Наивный, он думал, что дочь не знает, а она вычислила это уже на следующий день.

– Машка, а у тебя как дела? Сдала экзамен? – спохватилась Виктория, вспомнив, что у подруги началась сессия.

– Не-а, – ответила она. – Этот старый козел отправил на пересдачу.

– Ты же собиралась его очаровать? – напомнила Вика. Она стянула резинку с хвоста, встряхнула рукой волосы у корней, отчего они волнами рассыпались по плечам.

– Фиг его очаруешь, с него уже труха сыпется! – Машка так громко засмеялась, что Вике пришлось отодвинуть телефон от уха. – Как я только не улыбалась ему, а он даже глазом не ведет.

– А когда пересдать можно? – поинтересовалась наша героиня. – Чувствую, школа – это еще цветочки, ягодки будут впереди.

– Это точно. Я сейчас школу вспоминаю, как детский сад, – усмехнулась Машка. – А пересдать можно теперь только осенью. У нас его предмет был всего лишь один семестр, так что больше я дедулю не увижу, – хихикнула она. – Этот старый пень куда-то уезжает, поэтому назначил пересдачу в новом учебном году. Видимо, собрался на юга, косточки погреть.

После ее эмоционального высказывания они дружно рассмеялись.

– Ладно, Виксель, – сказала Машка, – тогда до вечера. Ты, кстати, на чем будешь? – поинтересовалась она.

– Не знаю еще, – дернула плечами Вика и, чтобы не говорить при водителе вслух, ответила уклончиво: – Что получится, то и возьму.

– Бери «порш», тогда мы с тобой всех порвем, – сказала Машка.

– Постараюсь, – вздохнула Вика и снова подумала о предстоящей операции под кодовым названием «Угон автомобиля».

Подруги издали чмокающие звуки и отключили связь.

«Мерседес» двигался в неплотном потоке по центральному проспекту. Виктория откинула голову на подголовник, любуясь красотой цветущего города, чистыми улицами, выложенными брусчаткой пешеходными дорожками, ухоженными клумбами с пышными цветами, красиво остриженными деревьями, многочисленными фонарными столбиками, архитектурным стилем двух-трехэтажных особняков, оставшихся в наследство с царских времен, и сверкающими небоскребами современной постройки. Проезжая мимо администрации региона, Вика отыскала глазами окна кабинета отца и мысленно поблагодарила его за сданный экзамен. Водитель вскоре свернул на тенистый бульвар – излюбленное место детей и мамашек днем и влюбленной молодежи – по вечерам. Мимо проплывали яркие витрины, несмотря на белый день сияющие разноцветными неоновыми огнями.

Виктория ловила себя на мысли, что очень любит свой город и никогда не променяет его на какой-то другой. Он всегда выглядел чистым и ухоженным, и это было заслугой ее отца. Она не раз слышала разговоры посторонних людей, мол, раньше, когда регионом руководил его предшественник, город напоминал одну большую ярмарку. Детям было негде гулять: все парки и скверы превратили в рынки, а улицы густо напичкали лавками и маленькими забегаловками, в которых торговали товарами сомнительного качества. Сейчас город выглядел современно и красиво, повсюду виднелись популярные ресторанчики и уютные кафешки, торгово-развлекательные центры и цветочные магазины.

Впереди показался бизнес-центр «Олимпик холл», где находился тренинговый центр «Дуэт», руководила которым Ольга Юрьевна. Вика никогда не понимала, зачем мать работает. С таким мужем она могла сидеть дома, заниматься чем угодно и жить припеваючи. Как-то раз она спросила: «Ма, на фига тебе эта работа? Если ты можешь целыми днями ходить по магазинам и ресторанам да зависать в спа-центрах?» На что та ответила: «Да я с ума сойду от такой жизни. Понимаешь, дочь, праздность очень быстро надоедает, а после нее наступает отупение, к тому же любое бездействие делает человека мягкотелым и уязвимым перед ударами судьбы, которые порой нам преподносит жизнь».

За суетой перед экзаменом Виктория совсем забыла, что мать собиралась утром уезжать в командировку в соседний регион. Там проходил форум предпринимателей, где она проведет тренинги для его участников. А теперь, вспомнив об этом, Вика от радости аж хлопнула в ладоши и воскликнула: «Вот удача!» Хоть и негромко, но водитель, похоже, услышал. Он глянул на нее в зеркало заднего вида и сдержанно улыбнулся. Дома остался один отец, и это все упрощало. С работы он приходил уставшим и засыпал, едва коснувшись головой подушки. Вика чувствовала, что проблем с ее исчезновением быть не должно. Главное – заранее пробраться в кабинет и взять ключи от машины…




Глава 5


Александр Владимирович сидел на диване, закинув босые ноги на журнальный стол, и отрешенно листал каналы телевизора, особо ни на чем не сосредотачиваясь. Все его мысли занимала стройка. Скоро сдавать спортивные объекты, которых, по сути, не было. И самое страшное, что деньги, выделенные на строительство из федерального бюджета, уже закончились. Теперь нужно было из кожи вон вылезти, разбиться в лепешку, но найти средства и закончить стройку вовремя. Иначе – секир башка. Он понимал, что придется лететь с Москву, крутиться, как уж на сковородке, объяснить в Министерстве финансов, почему сложилась такая ситуация, и слезно просить выделить еще денег. Как же Александр Владимирович проклинал тот день, когда в его городе решили провести спортивное мероприятие. А ведь сердце подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ведь стройка – это бездонная яма: сколько ни вкладывай, будет мало. Все растянут, разворуют, унесут – и крайнего не найдешь.

«Да, власть хороша, но только когда она абсолютная», – подумал он.

Александр Владимирович часто вспоминал начало своей карьеры. Разве мог он тогда подумать, к чему все это приведет? В лихие девяностые Александр Владимирович выживал как мог. Среди его друзей были люди, которые занимались не совсем честными делами. Они и его пытались втянуть в свой нелегальный бизнес, и, возможно, у них бы это получилось, если бы не один случай. Кооператив «Взаимопомощь», так приятели называли свою организацию, занимался самым настоящим рэкетом. Они останавливали на трассе фуры, которые шли на Москву, груженные под завязку различным товаром, внаглую отбирали его у водителя. А потом по бросовой цене сдавали в магазины, на рынки и другие торговые точки. Приятели абсолютно не считали, что занимаются чем-то криминальным, наоборот, они чувствовали себя чуть ли не Робин Гудами, давая возможность заработать другим. Из-за низких цен на их товар выстраивалась очередь из покупателей.

В один из дней на «благородное дело» вместе с ними отправился Александр Владимирович, тогда еще просто Санек. Ничто не предвещало беды, все шло по заранее продуманному плану. Бизнесмены остановили фуру, и пока они перегружали товар, перепуганного насмерть водителя караулил один из парней. Едва они отъехали от грузовика, как услышали позади вой сирены патрульной машины. Неизвестно, чем бы для предпринимателей закончилась та история, если бы они не заплатили приличную сумму за свободу и не отдали весь товар сотрудникам правоохранительных органов, выгрузив его в каком-то сарае на окраине города. После того случая, как Александр Владимирович чудом остался на свободе, у него напрочь пропало желание изображать из себя рыцаря. Он решил устроиться на завод «Газнефтедобыча» мастером производственного участка, благо экономическое образование позволяло. И хоть зарплата там была небольшая и с перебоями, но, как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе.

В то время он повстречал молоденькую выпускницу вуза Ольгу и влюбился в нее с первого взгляда. Она ответила взаимностью, и довольно скоро они поженились. Пока молодая жена подыскивала себе работу, новоиспеченный муж продолжал трудиться на заводе. Там он познакомился и стал тесно общаться с одним из заместителей руководителя «Госнефти». Мужчины часто собирались в дружных компаниях и за накрытым столом решали важные производственные вопросы. Мастером Александр Владимирович проработал недолго, и уже через некоторое время Белова назначили главным инженером объединения. С годами дружба между мужчинами лишь крепла, нефтяной начальник взял под опеку Александра Владимировича, он оказывал всяческую поддержку и продвигал по карьерной лестнице. Александр Владимирович часто задавал себе вопрос: если бы все можно было вернуть назад, хотел бы он быть рядовым гражданином и жить как все? И каждый раз приходил к выводу, что лучше быть у власти, чем обслуживать ее.

– Привет, папуль, – ласковый голос дочери выдернул его из воспоминаний. – Ты давно тут сидишь? – зачем-то спросила она, хотя прекрасно понимала, раз отец еще в костюмных брюках и рубашке, значит, он недавно вернулся с работы.

– Минут двадцать, – ответил Александр Владимирович, он опустил ноги на пол и похлопал по дивану рядом с собой. – Давай рассказывай, как экзамен прошел?

Вика уселась по-турецки лицом к нему и, пожав плечами, ответила:

– По-моему, все хорошо. Первую часть я сделала всю, а вот вторую… – Она замолчала и поджала губы.

– Это где сочинение? – спросил отец.

– Ну да, – вздохнула Вика.

– Почему не смогла? – Александр Владимирович слегка нахмурился.

– Потому что сочинение не успела выучить, а самой писать… – Она снова замолчала, а потом с горячностью воскликнула: – Я же не Ханс Кристиан Андерсен!

– Я бы не сказал, что ты не умеешь сочинять, – с усмешкой подначил отец. – Ладно, – он махнул рукой, – не сделала, так не сделала. Не бери в голову, там есть кому с этим разобраться.

Не желая продолжать разговор о ненавистной учебе, Вика решила сменить тему.

– Папуль, ты кушать не хочешь? Может, съедим какую-нибудь вкусняшку, – предложила она и, хитро улыбнувшись, добавила: – Диетическую.

– Если только ты организуешь, тогда я с удовольствием что-нибудь перекушу.

– Как прикажете, босс! – Дочь шутливо козырнула. – Чем желаете отобедать? – спросила она и принялась с иронией перечислять список выдуманных ею блюд: – Котлетками из крокодила, а может, запеченным яйцом страуса эму или отбивной из антилопы гну?

Отец так громко рассмеялся, что Вика тоже не сдержалась и прыснула. Насколько она была холодна к матери, настолько обожала отца за то, что он был в доску свой.

Немного успокоившись, Вика подорвалась с дивана и помчалась выполнять желание «босса», слыша вслед: «Ну и юмористка ты, дочь».

Валентина хлопотала у плиты, встроенной вместе с раковиной в квадратный остров, находившийся посреди кухни. Хотя слово «кухня» не совсем подходило для данного помещения. Это была отдельная планета в доме Беловых. Даже соответствующей мебели для нее не нашлось в России, пришлось заказывать у итальянских мастеров и везти аж из Сан-Марино. По всему периметру стояли белоснежные шкафы, серебристая фурнитура которых сверкала и переливалась при любом освещении. Уму непостижимо, сколько в них было всевозможных ящичков и полочек для хранения продуктов и различной утвари. Необходимо было обладать феноменальной памятью, чтобы все запомнить. Встроенная техника, как и душевая кабина в комнате Вики, напоминала космический корабль, а холодильник выглядел, как большой шкаф. Все это добавляло современности и особой изысканности классическому итальянскому дизайну. Здесь же стоял обеденный стол на шесть человек, за которым семья никогда не ела, но зато на нем можно было играть в шахматы, ведь столешница была выполнена в виде доски. Каждый предмет мебели соответствовал интерьеру – и даже серая бархатная обивка стульев гармонировала со шторами на окнах. А серебристо-белые цвета разбавляла зелень комнатных растений. Иными словами – не кухня, а мечта.

Виктория подошла к домработнице и заглянула в большую сковороду, в которой та помешивала блюдо.

– Что на ужин? – зачем-то спросила Вика и сама же ответила: – Морепродукты я люблю. – Она захватила пальцами кусочек краба и тут же выронила его обратно. – Черт, как же горячо.

Вика схватилась за ухо и заметила улыбку, мелькнувшую на лице Валентины. Уголки губ Вики чуть поднялись, но тотчас опустились – негоже с домработницей разводить сантименты.

– Мы с отцом будем ужинать, накрывай на стол, – скомандовала она.

Валентина ничего не ответила, лишь сдержанно кивнула, выключила газ и направилась к холодильнику.

Вике жуть как хотелось узнать, что готовится в кастрюле на соседней конфорке, а спросить у Валентины гордость не позволила. Вика потянулась к ней, но тут же отдернула руку: вдруг обожжется. Тогда она заглянула в кастрюлю через стекло крышки и, увидев зверя, который там варился, сказала Валентине:

– Не забудь для меня разделать лобстера, ты же знаешь, я терпеть не могу ковыряться в клешнях.

– Как скажете… – Валентина резко осеклась, потому как с языка чуть не сорвалось «ваше высочество», а потом добавила: – Виктория Александровна.

Вернувшись в гостиную, Вика посмотрела на время. До заезда оставалось еще два часа. О ключах от машины она позаботилась заранее. В этот раз провернуть операцию оказалось проще простого, поскольку мать действительно улетела утром в командировку, а отец до вечера был на работе. Когда она открыла заветный ящичек, там почему-то оказались ключи только от отцовского «порша» и «гелендвагена», а от «ауди» и «мерседеса» матери не было. Ей ничего не оставалось делать, как взять ключ от «порша», не станешь же гонять на квадратной табуретке. Именно так она называла немецкий внедорожник. Теперь ей оставалось накормить отца и уложить спать, а потом можно смело отправляться в ночное приключение. С того самого момента, как она получила приглашение от друзей, сердце настойчиво нашептывало, что сегодняшний заезд будет незабываемым.

Пока дочь и отец смотрели какое-то дурацкое шоу по телевизору, где все вопят так, словно соревнуются, кто кого перекричит, Валентина сервировала стол. Пожелав хозяевам приятного аппетита, она уехала домой.

Первое время ужин проходил молча. Виктория с удовольствием уплетала морепродукты, обильно приправленные соево-лимонным соусом, и наблюдала, как отец легко расправляется с лобстером с помощью специального рыбного ножа и щипчиков. Он вскрывал клешни, как яичную скорлупу, а потом маленькой вилочкой вытаскивал мясо. В отличие от Вики ему доставляло огромное удовольствие расправляться с ним самому, а она недоумевала, зачем возиться, если можно щелкнуть пальцами, и тебе его почистят и принесут на блюдечке с золотой каемочкой.

В семье Беловых очень любили морепродукты, в доме не переводились устрицы, омары, креветки и прочие жители подводных глубин. Для Александра Владимировича их доставляли свежайшими, недавно выловленными из моря. Красная икра в регионе была своя, а черную нарочно для него привозили из Астраханской области.

На протяжении всего ужина отец пребывал в задумчивости, то и дело хмурился и морщил лоб. Конечно, Виктории было невдомек, в чем причина его дурного настроения. Она болтала без умолку, всячески пытаясь его хоть как-то развеселить. Иногда получалось: услышав ее очередную шутку, родитель улыбался. Но зачастую пропускал мимо ушей. На самом деле в тот момент Вика переживала не за него, она боялась, вдруг появится непредвиденное обстоятельство, которое помешает ее исчезновению из дома.

– Пап, у тебя все нормально? – наконец, не выдержав, спросила Вика. Она наколола на вилку кусочек морского черта и отправила его в рот. – Может, на работе что-то случилось?

– Дочь, да проблем всегда хватает, – уклончиво ответил отец. – Разве на моей работе может быть все нормально? – как-то уж больно печально усмехнулся он. – На днях придется лететь в Москву, начальство вызывает.

– Да ты что? – воскликнула Вика. – Как жаль, что я не могу с тобой поехать! – Она от досады поджала губы и в сердцах добавила: – Будь они неладны, эти экзамены.

– Детка, не переживай, – улыбнулся отец. – У нас с тобой еще будет много интересных и увлекательных поездок.

Вика очень любила кататься с отцом в столицу – да и не только туда. Вместе с ним она объехала полмира. Они побывали практически во всех странах Европы и Африки, во многих городах Америки, на Кубе и даже в Латинской Америке. Вика вспомнила, как однажды среди лета они всей семьей отправились в Чили. Это случилось, когда она сказала отцу, что очень хочет покататься на лыжах, а до наступления зимы нужно ждать еще целых полгода. Отец ответил: «Дочь, хочешь горы и снег? Собирай чемодан». И уже через пару недель они покоряли Анды. Отец баловал свою единственную дочь, и, возвращаясь из таких путешествий, она несколько дней разбирала подарки. Зачастую купленные вещи просто валялись в гардеробе, как было с туфлями от Джимми Чу или с симпатичными кроссовками, о которых она вспомнила благодаря матери. Ольга Юрьевна страшно ругалась, когда дочь бездарно тратила деньги.

– Зачем ты покупаешь тряпки, которые потом не носишь? – спрашивала она.

– Когда покупаю, они мне нравятся, но потом приезжаю домой, примеряю еще раз, а оно что-то не то, ну не сидит вещь, понимаешь? – раздраженно отвечала дочь. – Разве у тебя такого не бывает?

– Бывает, – соглашалась мать. – Но, в отличие от тебя, гораздо реже. Прежде чем что-то купить, я десять раз подумаю, нужно оно мне или нет…

После ужина Виктория убедилась, что отец пошел в свою комнату, и со спокойной душой отправилась готовиться к отъезду. Она выпрямила кудри – так они стали походить на шелковую занавесь цвета темного шоколада – и собрала их в конский хвост. В гардеробе долго перебирала барахлишко.

– Тряпок полно, а надеть, как всегда, нечего, – тяжело вздохнула она.

Как же сложно определиться с выбором, когда полки ломятся от одежды. Взгляд упал на нежно-розовый спортивный костюм, но она тут же отмела эту мысль. Сегодня ей хотелось быть девушкой-вамп. Она выудила из шкафа узкие черные джинсы, такого же цвета футболку с принтом на груди, а поверх нее надела косуху с золотыми заклепками на плечах и рукавах. С обувью определилась быстро: когда она надевала свои любимые разноцветные кроссовки от Лабутена, она выигрывала заезды. Они стали для нее своего рода талисманом. Надев их, она покрутила ножками перед зеркалом и довольно улыбнулась, подмигнув своему отражению.

– Кристиан, вы, как всегда, великолепны.

Сунув в один карман куртки айфон, в другой ключи от машины, Виктория вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Она настолько привыкла втихаря исчезать из дома, что каждое движение было отработано. На цыпочках подошла к родительской спальне и приложила ухо к двери. Услышав оттуда громкий храп, она скинула вверх сжатый кулак и тихо прошептала: «Yes».

Белоснежный «порш» приветственно моргнул фарами, впуская угонщицу в роскошный салон, приятно пахнущий автомобильной косметикой и отцом. Вика села за руль и, прежде чем выехать из подземного гаража, написала сообщение организатору гонок, на какой приедет машине. Все участники должны были заранее сообщать об этом, чтобы он мог распределить, кто с кем будет соревноваться…

Как-то раз, это было после ее очередного угона автомобиля, Вика случайно подслушала разговор стариков. Мать требовала от отца, чтобы он дал команду охране не выпускать Вику с территории поселка на машине. Она до сих пор помнит, как взревел отец, услышав ее требование. «Да ты с ума сошла? Хочешь, чтобы завтра весь город говорил, что я не доверяю собственной дочери?» И вот теперь, проезжая мимо охраны, она мысленно поблагодарила его за это.

В месте встречи уже было полно машин, когда Вика приехала туда. Если не знать о намечающихся гонках, можно было бы подумать, что вы оказались в автосалоне под открытым небом, в котором торговали исключительно дорогими автомобилями. Только в отличие от салона, где породистым железным жеребцам еще только предстояло обзавестись наездником, у каждого здесь уже был свой хозяин, почти такого же возраста, как наша героиня.

Сбоку дороги, на которой проходили гонки, находилась небольшая площадка, где участники парковали своих коней. Зарулив на ее территорию, Вика огляделась вокруг, думая, куда поставить машину, и, заметив свободное место, двинулась в его сторону. Повсюду стояли владельцы, штурманы и болельщики в ожидании начала заездов. С некоторыми из них Виктория была хорошо знакома, когда она проезжала мимо, они приветственно махали руками. Других она знала в лицо и не более того, а кого-то она видела впервые.

Благодаря организатору и бессменному ведущему заездов слава о них распространилась далеко за пределы города. Чтобы поучаствовать в гонках, молодежь съезжалась не только из других населенных пунктов, но даже из соседних регионов. И в этом не было ничего удивительного. Давид – так звали организатора и ведущего в одном лице – был популярным видеоблогером. Самые яркие моменты мероприятий попадали в интернет в тот же вечер и распространялись по социальным сетям со скоростью звука. И хоть парень вырос в семье сотрудников МВД, он не только организовывал, но и сам участвовал в запрещенных законом гонках.

Как обычно, в центре площадки стоял его старенький «феррарри», а он возвышался на капоте, точно Ленин на броневике, и вещал в рупор, рассказывая новичкам нехитрые правила участия в гонках. Вика всегда думала: как после него на машине не остается вмятин? Хотя в этом не было ничего удивительно. Давид не мог похвастаться высоким ростом и весил от силы килограмм шестьдесят. Проезжая мимо, Виктория невольно улыбнулась и посигналила ему, тот в ответ разразился громким свистом. Ну вылитый Соловей-разбойник.

Вика втиснула «порш» между «мерседесом» и «ауди», которых она прежде никогда не видела здесь, и едва вышла из машины, как над площадкой разнесся громогласный голос Давида.

– Друзья, давайте поприветствуем вновь прибывшего участника сегодняшнего заезда. Многие из присутствующих знают ее – это наша отважная, смелая и самая юная соратница Виктория. – После его слов раздались громкие приветственные крики и оглушительный свист. Он поднял руку, призывая всех к молчанию, а когда толпа успокоилась, продолжил: – Кстати, у нее сегодня удачный день. Она сдала свой первый ЕГЭ. Давайте все вместе поздравим ее!

Он обвел толпу взглядом и, зажав рупор под мышкой, стал аплодировать. Его примеру последовали остальные. Так встречали не только нашу героиню, но и каждого гонщика. Вика улыбнулась, поприветствовала всех взмахом руки и, оглядевшись, увидела подругу, размашисто шагающую ей навстречу. В кожаных штанах и такой же куртке она походила на байкершу. Только банданы не хватало. Но разве она позволит себе спрятать роскошные локоны под какой-то косынкой? Они развевались на ветру, как полотно флага, ей приходилось постоянно убирать их от лица и прятать за уши.

– Привет, Виксель! – Она раскинула руки в стороны и кинулась обниматься. – Смотрю, ты на «порше» прикатила? – выпустив подругу из объятий, заулыбалась Машка. – Я с тобой поеду. Смотри никого другого не посади. Ты меня поняла? – Она с вызовом уперла руки в боки.

– Да поняла, поняла, – усмехнулась Вика. – Ты меня за тот раз будешь до пенсии попрекать?

Она вспомнила, как в один из заездов на место штурмана к ней в машину попросилась какая-то девчонка. И несмотря на то, что Вика видела ее впервые, она не смогла отказать. Как потом призналась случайная попутчица, ей жуть как хотелось прокатиться на «порше», а Машка, по всей видимости, приревновала Вику и чуть не съела ее с потрохами. Кстати, после того случая наша героиня больше не видела на гонках ту девушку.

Пока Давид и его помощники занимались последними приготовлениями, все участники или бесцельно бродили, или кучковались по своим компаниям. К подругам присоединилась группа молодых людей. Многих из них Виктория знала давно. Нельзя сказать, что они были хорошими друзьями, скорее приятелями. Встречались в основном на заездах, после них где-нибудь вместе тусили, а потом разъезжались в разные стороны – и так до следующих гонок. Среди них был парень по имени Владимир, правда, в компании все называли его Вовка. С ним у Вики сложились самые теплые отношения. Вовка был добродушным и искренним парнем, так, во всяком случае, казалось Виктории. Именно за это она уважала его. Но нравился он ей как друг – и не более того. Вовка был из довольно обеспеченной семьи. Его отец работал топ-менеджером в одном из крупнейших банков страны, а мать владела популярной в городе сетью хозяйственных магазинов «Все для вашего очага». Вовка учился в Москве, в одном из престижных вузов на последнем курсе. Домой он прилетал часто, чуть ли не каждые выходные, благо средства семьи позволяли. Теперь у него было свободное время до начала государственных экзаменов и защиты диплома. Если Вовка был в городе, он непременно принимал участие в гонках. Своей красавице BMW M5 Вовка даже сделал особый тюнинг. Как он выражался: «Прокачал тачку по полной, начиная от внутренностей и заканчивая одежкой». На тормозную систему он поставил специальные накладки для экстренного торможения, на подвеску – дополнительные пружины, даже двигатель усовершенствовал. Вике нравилось, как хищно и агрессивно смотрелась его машина со всеми этими спойлерами, передними и боковыми обвесами, накладками и решетками на бампер. При виде подруг Вовка расцвел, как тюльпан на грядке.

– Привет, девчонки! – радостно воскликнул он. Чмокнул Марию в щеку, потом подхватил Викторию за талию и закружил ее в объятиях. Поскольку Вика считала его своим другом, она позволяла ему подобное приветствие. – А тебя, красавица, поздравляю с первым экзаменом. Скоро станешь совсем взрослой, а то в нашем профсоюзе ты у нас одна школота осталась. – Он опустил ее на землю и протянул руку, собираясь потрепать по голове, но она отпрянула.

– Стоп! – воскликнула она. – Ты мне прическу испортишь.

Компания дружно рассмеялась, а Максиму, молодому человеку лет двадцати с взъерошенными светло-русыми волосами, видимо, хотелось продолжить разговор об учебе.

– А ты, Вовка, скоро станешь у нас дипломированным специалистом, – в его тоне читался абсолютно нескрываемый сарказм. – Батя уже приготовил тебе тепленькое местечко у себя в банке?

Он сделал глоток колы из бутылки и смачно отрыгнул, отчего девчонки скривились и переглянулись между собой.

– Я не собираюсь у него работать, – зыркнул на него Владимир. – У него своя дорога, а у меня своя.

– И чем же ты собираешься заниматься? – спросил Артем, коротко стриженный темноволосый паренек.

В бейсболке, надетой козырьком назад, и широких штанах, сидящих низко на бедрах, он выглядел, как хипхопер.

– Для начала надо госы сдать, потом диплом защитить, а осенью пойду в армейку, – как ни в чем не бывало заявил то т.

– Чего? – нахмурился Артем. – Чувак, тебе что, нечем заняться?

– Окончить вуз, чтобы идти в армию? – поддержал его Макс. – Шутишь, что ли? Пусть служат те, кто учиться не хочет.

– Я так не считаю, – замотал головой Вовка, – каждый уважающий себя пацан должен отдать долг Родине.

– Это тебя в столице так обработали? – ухмыльнулся Макс.

– Да при чем тут столица? – вспылил Вовка. – У нас семейная традиция. Дед служил, отец служил, и я пойду служить. И дети мои пойдут служить.

– Вован, у тебя точно крыша поехала. – Максим покрутил пальцем у виска. – Лично я ничего не занимал у Родины, и мне нечего ей отдавать. Какой долг? Ты о чем? – Он смачно сплюнул на землю, заставив девушек снова с отвращением переглянуться.

– А если завтра война? – Вовка обвел взглядом парней.

– Че за бред ты несешь? – воскликнул Макс. – Какая война? Кто на нас будет нападать?

– Да мало ли кто, – ухмыльнулся Вовка. – Война всегда идет. Небось новости смотрите. Да, сейчас ее нет на нашей территории, а что будет завтра – одному богу известно. Я как рассуждаю: если мы живем в этой стране, то нам ее и защищать. – Он вперил взгляд в Макса и, вспомнив издевку насчет отца, решил подколоть: – А ты, в случае чего, будешь у мамки под сценической юбкой отсиживаться?

– Слышь, фуцын, ты за базаром следи. – Тот двинулся на Вовку и хотел ткнуть пальцем в грудь, но Вовка отбросил его руку.

– А то что будет? – процедил он сквозь зубы.

Между ними повисло молчание. Со стороны это выглядело так, будто они пытались прожечь друг друга взглядами. Воцарившуюся тишину вокруг заполнило напряжение, что витало в воздухе. Неизвестно, сколько бы еще длилась эта перестрелка глазами, если бы не вмешалась Вика.

– Мальчики, хватит спорить, – не выдержала она и топнула ногой. – У всех своя жизнь, и каждый человек делает то, что считает нужным. Хочет он служить в армии, – она кивнула на Вовку, – значит, это его выбор. И не нам ему советовать.

– Вика, ты бы не впрягалась, мы и без тебя разберемся, – грубо отрезал Макс.

– Хочу и впрягаюсь, – дерзко заявила она. – Он такой же мой друг, как и твой.

– Что ты вообще в жизни понимаешь, малолетка? – Макс скривил лицо. – Живешь у папика под крылышком. – Он снова сплюнул, только в этот раз под ноги Вике.

– А ты, можно подумать, пашешь с утра до ночи на заводе железобетонных изделий, чтобы на кусок хлеба заработать, – съязвила она.

Не желая продолжать спор, Макс недовольно цокнул языком, махнул рукой и пошел к своей машине. Проходя мимо Виктории, он бросил на нее презрительный взгляд и нагло ухмыльнулся. Как же Максим не нравился ей. Он всегда с пренебрежением относился к ней и разговаривал как-то надменно. Несмотря на то что Макс вырос в интеллигентной семье, он отличался от других парней из их компании своей грубостью, высокомерием и чрезмерной спесивостью. Его родителей в городе знали. Мать работала директором драматического театра и при нем же была ведущей актрисой. А ей, между прочим, уже за полтинник перевалило. Отец занимал сразу четыре должности там же – заместителя директора, художественного руководителя, драматурга и режиссера. И зарплат он получал столько же. Все постановки финансировались либо из бюджета города, либо на спонсорские деньги, либо театру выделяли гранты, и за каждую из них семейство получало отдельные гонорары. Остальная женская часть труппы довольствовалась теми ролями, от которых отказалась прима. На гастроли ездили по всему миру и не забывали брать с собой сыночка, поскольку, когда он был еще маленьким, его не с кем было оставлять дома. А когда Максим вырос, для него тут же придумали должность. И вот так, не имея образования, двадцатилетний парень стал не кем-нибудь, а помощником режиссера. Родители по-быстренькому пристроили его во ВГИК на заочное обучение, чтобы сын мог совмещать приятное с полезным.

После ухода Макса больше ни у кого не было желания спорить и выяснять, кто чем будет заниматься по окончании учебы. Разговор на повышенных тонах сменился непринужденной беседой, шутками и смехом. Вскоре их прервал громкий призыв Давида:

– Друзья, вы готовы доказать, что ваши малышки самые быстрые и самые мощные?

Толпа, собравшаяся вокруг его «феррари», одобрительно загудела, и послышался чей-то возглас:

– Дав, хорош кота тянуть за хвост, давай начинай!

– Как скажете, мальчики и девочки, – заулыбался Давид. Он поднял руку вверх, призывая всех к молчанию. – Тогда слушайте меня внимательно. В первом заезде принимают участие… – Он нарочно сделал мучительно долгую паузу и обвел взглядом гонщиков, застывших в ожидании, а после того, как они недовольно зашумели, с усмешкой продолжил: – Ребятки, ну до чего же вы нетерпеливые. Итак, на старт приглашаются Артемий на своей Mazda 6 MPS и Ник на Ford Focus ST, – наконец выдал он. – Ему нравилось называть участников на западный манер.

Как правило, к старту приглашались автомобили, примерно равные по мощности и объему двигателя.

Ник, или же Николай, как и наша героиня, был завсегдатаем данного мероприятия, но из другой компании. Все ее общение с ним сводилось к двум-трем дежурным фразам: «привет», «как дела?» и «тачка не подвела?». Артемий, как вы уже догадались, тот самый Артем, хип-хопер из компании наших приятелей. По заведенному обычаю, первые участники дали пять каждому из своих друзей и направились к машинам.

Все действо проходило на одном из загородных шоссе. Движение по нему и так было редким, но чтобы автомобили, желающие проехать по нему, не могли помешать, организаторы гонок перекрывали дорогу там, где проводились заезды. Они выставляли знаки дорожных работ и двух парней, переодетых в рабочих. Поскольку уличные гонки запрещены законом, правоохранительные органы иногда устраивали облавы и наказывали задержанных. Но, как правило, все наказания сходили на нет. Еще бы, ведь участниками заездов были в основном дети из богатых и обеспеченных семей. Сотрудникам ДПС ничего не оставалось делать, как закрывать глаза на их забавы. А для молодых людей гонки были настоящим праздником. Финансировались они за счет взносов каждого участника. Существовала определенная ставка, ее необходимо было вносить раз в месяц. Гонщики называли свою мини-организацию профсоюзом, а себя – исключительно стритрейсерами.

Когда Вика первый раз услышала новое слово, ей стало жутко интересно, что оно означает. Ей на помощь пришел всезнающий Гугл. Оказывается, история стритрейсинга, или, как еще принято его называть, дрег-рейсинга, началась в США. Первые соревнования проводились в Калифорнии на гладком дне пересохшего озера, а первые звезды этого вида спорта появились еще в 20-е годы прошлого столетия. Участвовать в гонках могли как известные спортсмены, так и любители. В те времена гонщики преодолевали дистанцию в четыреста два метра. А вот наши участники должны были проехать расстояние почти с километр.

На гонках, организованных Давидом, все было как в голливудских фильмах. Вдоль трассы выстроились многочисленные болельщики. На старте, где уже порыкивали двигателями первые автомобили, призывно покачивала бедрами длинноногая белокурая красавица в туфлях на каблуках размером с Эйфелеву башню. Из одежды на ней были лишь крохотные шорты и короткий топ, открывающий плоский живот с блестящей серьгой в пупке. Она подняла руку с флажком вверх, ожидая, когда Артем и Ник моргнут фарами, – это означало их готовность к старту. Пока две машины соревновались между собой, остальные стояли на площадке, а их владельцы вместе с другими болельщиками наблюдали за соревнованиями.

Для Виктории самым впечатляющим моментом в гонках был старт. У нее дух захватывало всякий раз, когда машины срывались с места, оставляя за собой клубы дыма и дорожной пыли. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, какие эмоции испытывает гонщик в тот момент. Когда нога так и норовит вдавить педаль газа в пол раньше времени, адреналин бьет в голову, а чувство опасности холодит нервы, но нужно действовать осознанно и решительно, опираясь на выработанные и въевшиеся в подсознание навыки. Замерев в ожидании, болельщики уставились на покачивающийся в свете фар силуэт девушки, словно она какое-то божество. Над трассой повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь ревом двух двигателей. Еще мгновение – и гонщики подали сигнал, флажок рухнул вниз, и машины рванули с места…

Артем финишировал вторым. Прокачанный «форд» Ника оказался шустрей и проворней. Парни еще не успели вернуться на площадку, а Давид уже знал, кто победил. Об этом ему докладывал помощник, который встречал участников на финише. Переговорив с ним по мобильному, Давид отключил связь и обратился к толпе.

– Итак, друзья, у нас с вами есть первый победитель, – радостно сообщил он. Теперь он сделал вынужденную паузу, потому как «мазда» и «форд» плавно зарулили на площадку и остановились. Гонщики вышли из машин и направились к толпе, которая опять собралась вокруг «феррари».

– Встречайте, это Ник собственной персоной! – Давид показал на него. – И его белогривый красавец Ford Focus ST. Давайте все дружно поздравим нашего героя.

За его призывом последовали одобрительные возгласы и громкие аплодисменты.

– Так что, ребятки, продолжаем соревнования или как? – Давид улыбнулся и обвел взглядом молодежь.

– Дав, ты че, издеваешься над нами? – снова раздался недовольный мужской голос. – А для чего мы здесь собрались? Чтобы на тебя посмотреть?

– Ладно, ладно, успокойтесь! – Тот выставил вперед ладонь. – Прямо уже и пошутить нельзя, – наигранно обиделся он. – Ну, раз народ требует продолжения банкета, тогда на старт приглашаются… – Он в привычной манере снова сделал паузу, правда, недолгую. – Наша очаровательная и самая молодая участница гонок Виктория на своем Panamera Turbo и… новый участник, гость нашего города Глеб на своем Ford Mustang.

Девчонки дали пять каждому из своих приятелей, помчались к машине, и уже через несколько минут «порш» вальяжно подкатил к месту старта, где стояла машина второго участника. С нескрываемым пренебрежением Виктория осмотрела старый темно-синий «форд» соперника.

– Давид пошутил, что ли? – Она скривилась, в недоумении переводя взгляд с машины на подругу. – Мне что, тягаться с этой колымагой? – Она снова принялась рассматривать стоящий рядом автомобиль.

– А тебе какая разница? – хмыкнула Машка. – Зато мы сделаем его в три счета.

Словно почувствовав скепсис девушек, Давид выкрикнул в рупор:

– Друзья, вы не смотрите, что малышка Глеба немного в возрасте, но она еще полна сил.

Как ни пыталась Виктория разглядеть водителя, сделать это было невозможно. Из-за тонированных стекол «форда» угадывался лишь его силуэт. Пассажирское стекло неожиданно опустилось, и в салоне показался парень лет эдак двадцати двух. На какую-то долю секунды Вика растерялась, будто ее поймали за подсматриванием, но взгляд не отвела. Она видела его чуть волнистые черные волосы, которые торчали из-под бейсболки, сильно надвинутой на глаза. Парень поднял пальцем козырек и жестом показал Вике открыть окно, а когда она выполнила его просьбу, он подмигнул ей, обаятельно улыбнулся и спросил, перекрикивая шум двигателей:

– Детка, ты хоть знаешь, на какие педали нужно нажимать?

Виктория вспыхнула как спичка и только открыла рот, собираясь сказать в ответ какую-нибудь дерзость, но тут вмешалась Машка, все это время тоже не сводившая с него гл аз.

– Какой красавчик! – с придыханием воскликнула она. – С таким я бы точно замутила, даже если бы он был официантом.

– Что в нем хорошего? – фыркнула Вика, хотя в душе была на сто процентов согласна с подругой. – Козел он, а не красавчик. Как он смеет задавать мне такие вопросы? – возмутилась она. – Я с тринадцати лет за рулем. – Вика демонстративно закрыла окно, краем глаза заметив, как Глеб рассмеялся и вновь нахлобучил кепку на лоб.

Девушка на старте занесла вверх флажок, давая понять гонщикам, что готова по их сигналу дать команду. Независимо от того, с кем Виктории приходилось соревноваться, она нервничала перед каждым заездом.

Пока Вика пыталась сосредоточиться, Машка решила послушать музыку.

– Виксель, под какой музон тебе хочется порвать красавчика? – спросила она.

– Мне все равно, – бросила Вика. – Включай что хочешь, только не громко.

– Оки-смоки, – пошутила Машка, она долго копалась в плейлисте и наконец, определившись с выбором, включила трек Tokyo Drif. – Такая пойдет? – Она бросила взгляд на Вику и, заметив, что та вцепилась в руль, сказала: – Эй, крошка, да расслабься ты. Эта рухлядь до финиша не доедет, она рассыплется по дороге.

– Ты поновей песни не могла найти? – проигнорировав ее замечание, спросила Вика.

– А мне нравится, – хмыкнула Машка.

Виктория поставила ногу на педаль газа и моргнула фарами, краем глаза заметив, как моргнул «форд», после чего флажок рухнул вниз. Наша героиня ни на йоту не сомневалась, что выиграет у Глеба. Куда его консервной банке тягаться с новеньким «поршем», у которого под капотом пятьсот лошадок? И, несмотря на это, рванула так, что Машку вдавило в кресло. У нее даже дыхание на мгновение перехватило, она только и могла открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыба. Но уже через несколько секунд Машка пришла в себя и начала верещать от восторга, то и дело выкрикивая дурацкое «Йоху!». Вытянув шею, как гусыня, она посмотрела в водительское окно и, не заметив рядом «форда», обернулась. Увидев, что соперник остался позади, Машка от радости захлопала в ладоши.

– Давай, Виксель, поднажми, мы должны стереть эту наглую улыбку с лица гостя нашего города.

Несмотря на опасность ситуации, девчонки прыснули.

– Машка, прекрати меня смешить! – прикрикнула на нее Вика. – Посмотри на спидометр.

Подруга бросила взгляд на приборную панель и в испуге приложила ладонь к губам.

– Ой, по-моему, мы сейчас взлетим, – пролепетала Машка. Она вжалась в кресло и вцепилась в ремень безопасности.

Вика настолько крепко держала руль, что пальцы в буквальном смысле слова онемели. Глаза то и дело стреляли в зеркало заднего вида. «Форд» значительно приблизился и теперь висел у них на хвосте. Если бы она в тот момент резко нажала на тормоз, то пришлось бы отцу чинить задний бампер.

– Он нас догоняет! – обернувшись, выкрикнула Машка и снова влипла в сиденье.

– А то я не вижу! – Вика стиснула зубы от досады.

Когда до финиша оставалось совсем немного, «форд» поравнялся с «поршем». Краем глаза Виктория видела, как пассажирское окно вновь опустилось. Она бросила взгляд на соперника, тот показал рукой вперед, давая понять, мол, встретимся на финише, после чего рванул так, что вмиг обошел машину нашей героини. Никак не ожидавшая такого поворота событий, Вика в полной растерянности смотрела на стоп-сигналы «форда», исчезающие за финишной чертой.

– Черт, черт, черт! – закричала Машка. – Ты видела, что он сделал? – Она от досады грохнула кулаком по подлокотнику. – Он обошел нас перед самым финишем!

– Я же говорила, что он козел, – процедила Вика сквозь зубы и передразнила ее: – А ты – «красавчик, красавчик». Он нарочно делал вид, что отстает, чтобы в самый последний момент утереть нам нос.

Только теперь она разгадала тактику соперника. Проехав еще какое-то расстояние после финиша, Глеб резко взял вправо и преградил Виктории путь. Засвистев тормозами, она остановилась буквально в нескольких сантиметрах от пассажирской двери «форда». Стиснув зубы от злости, она выскочила из машины и решительным шагом направилась к нему.

– Ты что творишь, придурок? – выкрикнула она, всплеснув руками.

Глеб тоже вышел из машины и с нескрываемой усмешкой пошел ей навстречу. Свет фар позволял хорошо разглядеть его. Несмотря на раздирающий ее гнев, про себя Вика отметила, что соперник хорош не только лицом. В простой одежде – черной футболке, облегающей его мускулистый торс, и потертых синих джинсах – он выглядел, как древнегреческий бог.

– И тебе привет, красавица, – проигнорировав ее оскорбление, как ни в чем не бывало заявил он и улыбнулся очаровательной улыбкой, которой позавидовал бы сам Брэд Питт. Вика невольно залюбовалась ямочками на его небритых щеках. Глубокие и влекущие к себе, будто ночные омуты, глаза, в которых плясали смешинки, смотрели прямо на нее, проникая, казалось, в самую душу, гипнотизируя, подчиняя и подавляя. Виктория растаяла под его взглядом и на мгновение растерялась, не зная, как себя вести, но быстро взяла себя в руки.

– Ты хоть понимаешь, что я чуть не въехала тебе в бок? – подбоченившись, спросила она и с усмешкой покачала головой, отчего ее хвост запрыгал из стороны в сторону. – Представляю, как бы ты сейчас улыбался, если бы это произошло.

– Я знал, что этого не случится, – хмыкнул Глеб. – Знаешь почему?

– Почему? – машинально выпалила Вика, меж ее бровей залегла едва заметная морщинка.

Рука Глеба непроизвольно дернулась вверх, но тут же опустилась обратно.

– Когда ехал за тобой, я понял, что ты знаешь, на какие надо нажимать педали, – ответил он и, вмиг посерьезнев, продолжил: – Обычно я даю девушкам выиграть, но я не мог позволить дать сделать это тебе. Знаешь почему? – снова спросил он.

От того улыбчивого парня не осталось и следа. Теперь он смотрел на нее с таким же пренебрежением, с каким она рассматривала его машину на старте. В этот раз Вика не стала задавать очевидный вопрос, а он и не ждал его.

– Потому что терпеть не могу таких высокомерных, – Глеб сделал паузу и окинул ее глазами, – девчонок, как ты.

Его кадык дернулся, когда он нервно сглотнул и поднял взгляд с ее стройных ног на изумрудные глаза. После чего Глеб резко развернулся и пошел к своей машине.

– А я терпеть не могу таких болванов, как ты! – выкрикнула она ему вслед.

Вика уже успела сесть за руль, прежде чем он дошел до своей машины. Не произнося ни слова и пыхтя от злости, как горячий самовар, она попыталась развернуться. Машка сгорала от любопытства, наблюдая за ее раздраженными движениями.

– Виксель, я слышала, что ты говорила ему, а что он сказал тебе? – наконец не выдержала она.

– Да пошел он, – бросила Вика. – Козел он, самый настоящий козел.

– Это я уже поняла. – Машка кивнула. – Ну а сказал-то что?

– Что… – начала Вика и тут же осеклась, не желая повторять вслух его слова. – Да ну его, – отмахнулась она, – не хочу говорить о нем. Слишком много чести для него.

И как бы подруге ни хотелось узнать, о чем они беседовали, она поняла, что Вика ничего не скажет. Слишком хорошо Машка знала ее упертый нрав. Если она не хочет говорить, то будет молчать, как партизан на допросе. Машке ничего не оставалось делать, как подавить приступ любопытства. Она откинулась на сиденье и всю обратную дорогу не проронила ни слова. Вике тоже было не разговоров, у нее не шли из головы слова Глеба: «Терпеть не могу таких высокомерных девчонок».

«Чертов гость, – мысленно выругалась она. – А ведь нам так и не удалось стереть наглую улыбку с его лица».

Подруги вернулись на площадку раньше него. В этот раз он не торопился их обогнать. Девушки вышли из машины и направились к «феррари», где уже собрались остальные участники гонок.

– Девчонки, я же говорил вам, что малышка Глеба еще очень даже ничего, – обратился к ним Давид. – С возрастом машина, как и дорогой напиток, становится только лучше. Моя крошка тоже не молода, – он тихонько постучал ногой по капоту, – но вы даже представить не можете, какие вещи она вытворяет.

В это время на площадку зарулил «форд». Глеб вышел из машины и направился к толпе.

– А вот и победитель! – Давид показал на него. – Глеб, добро пожаловать в наш профсоюз. Друзья, давайте поздравим гостя нашего славного города! – Как обычно, после его призыва раздались аплодисменты и оглушительный свист, а когда народ немного утих, Давид посмотрел на Викторию и продолжил: – Мы с вами просто обязаны поддержать нашу самую юную участницу гонок. Она сегодня проиграла заезд. Но увы, – он развел руками, – это соревнования, а в них всегда есть проигравшие и победители.

Соперники хоть и стояли по разные стороны от машины организатора, но их гневные взгляды боролись друг с другом – казалось, все пространство вокруг электризуется. Ведущий еще что-то говорил, но Виктория его на слышала, все ее внимание было приковано к Глебу, и только когда к ней подошел Вовка, она отвела глаза.

– Викусь, не расстраивайся, ты еще отыграешься. – Он по-дружески обнял ее за плечо и притянул к себе.

Вика сама не понимала, что с ней происходит, взгляд так и тянулся к красивому лицу Глеба, к его волевому подбородку и упрямо сжатым губам, к симпатичным кудряшкам, торчащим из-под бейсболки, и широким плечам. Не в силах себя сдержать, она снова посмотрела на него и обратила внимание, что тот с прищуром разглядывает ее друга.

– Итак, господа гонщики, на старт приглашаются Влад и его малышка BMW M5 и Макс на своем AMG E63 S, – голос Давида донесся до нее, как с далекой планеты.

«Как иронично, Вовке еще и соревноваться выпало с Максом», – подумала она.

– Ладно, девчонки, поехал я. – Вовка чмокнул ее в щеку, дал Машке пять и направился к своей машине. – Встретимся после заезда! – обернувшись, выкрикнул он.

Наша героиня вновь хотела взглянуть на Глеба, но, к своему огромному удивлению, не обнаружила его. Она встала на цыпочки и стала оглядываться вокруг. Глупо было бы, если бы Машка этого не заметила.

– Ты его ищешь? – спросила она. – Вон он. – Она кивнула в ту сторону, где Глеб стоял в окружении болельщиц. Они заигрывали с ним, всячески стараясь привлечь к себе внимание, а он щедро одаривал их своей очаровательной улыбкой. От того грубияна, каким он был с Викторией, не осталось и следа. С ними он снова стал милым парнем. Впервые в жизни Вика почувствовала, как на нее нахлынула тяжелая волна необъяснимой ревности.

– Судя по тому, как он пялился на тебя весь вечер, сдается мне, что чувак запал на тебя, – ухмыльнулась Машка. – Не удивлюсь, если он появится здесь в следующий раз.

Больше в этот вечер наша героиня его не видела. Она решила выбросить этот эпизод из головы и дала себе слово больше не вспоминать о владельце «форда». Забавы золотой молодежи закончились далеко за полночь. Виктория несказанно обрадовалась, когда узнала, что Вовка выиграл у Макса, ей казалось, так и должно быть, справедливость восторжествовала и злодей был наказан. Гонщики разъезжались кто куда, а Виктория с приятелями решили продолжить веселье. Ну а что? Гулять так гулять. Они расселись по своим автомобилям, и кортеж двинулся в сторону набережной, где находилось одно из самых популярных заведений в городе – клуб-ресторан «Причал»…




Глава 6


На одном из светофоров «мерседес» Максима поравнялся с машиной Виктории. Посигналив, он опустил пассажирское окно и жестом попросил ее открыть свое. И хотя ей не хотелось с ним общаться после той стычки, она вынуждена была выполнить его просьбу. Все же они все из одной компании. К сожалению, раздражения в голосе скрыть не смогла.

– Что ты хотел? – бросила она.

– Рванем до следующего светофора? – предложил Макс с хитрой усмешкой. – Проигравший накрывает поляну.

– Не хочу. – Вика мотнула головой.

Несмотря на то что в это время на дороге практически не было машин, в данный момент у нее и правда не было желания устраивать гонки, да еще на центральной улице города напротив здания администрации. И уж тем более с Максом. К тому же внутренний голос настойчиво нашептывал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Он наклонился к пассажирскому сиденью и, подмигнув ей, ехидно подначил:

– Боишься, что придется оплачивать ужин?

– Да при чем здесь это? – Вика скривилась. – Просто нет желания.

Тем временем загорелся зеленый свет, автомобили остальных друзей проехали перекресток и двинулись дальше. Всю дорогу от загородного шоссе они ехали впереди машин Виктории и Макса. Машины, стоявшие за ними на светофоре, начали раздраженно сигналить. Максим высунул руку в окно и показал им средний палец. Чтобы объехать заболтавшихся водителей, они были вынуждены пересекать сплошную линию. Обгоняя друзей, люди выкрикивали такие ругательства, что у Вики уши в трубочку сворачивались. Снова загорелся красный свет, и те, кто не успел их объехать, на время успокоились. Теперь к ним присоединились новые водители, которые еще не знали, что на перекрестке их ждет препятствие. Максим снова наклонился к пассажирскому сиденью и с ехидцей спросил:

– Испугалась, что ли? Не дрейфь, если что, папик отмажет, – ухмыльнулся он.

Когда одного особенно сильно задевают слова другого и терпеть становится невыносимо, он должен ясно дать это понять. Руки так и чесались подойти к его окну и вцепиться ему в волосы. Вике стоило невероятных усилий удержаться от подобного поступка. Один раз у нее не получилось стереть с лица наглую улыбку Глеба, теперь душа жаждала реванша. Молодость, гоночный азарт и девичье упрямство сделали свое дело.

– Поехали! – процедила она сквозь зубы.

Светофор снова заморгал, давая зеленую дорогу водителям.

– Стартуем на следующий, – скомандовал Макс.

Не реагируя на оглушающие гудки автомобилей, гонщики поставили машины ровно на белую полосу, и пока ждали сигнал светофора, Виктория услышала еще много доселе ей незнакомых слов. Как только он загорелся, она рванула с места так быстро, что все происходящее за бортами ее машины просто стерлось. Макс ехал по разделительной полосе, а она летела по правой и мысленно благодарила бога, что на пути нет припаркованных машин. Она бросила взгляд в зеркало заднего вида: те, кто раздраженно сигналил им, остались далеко позади. И вдруг тишину майской ночи прорезал противный вой полицейской сирены. Увидев, как из подворотни вылетела патрульная машина ДПС с включенной «люстрой», Вика тысячу раз отругала себя за то, что не прислушалась к внутреннему голосу. Но уйти с дистанции означало признать свое поражение. А этого она никак не могла допустить, впрочем, как и Макс. Не обращая внимания на преследователей, они продолжили движение. Полицейские тоже не думали просто так отпускать нарушителей, они сели им на хвост, и голос сотрудника, прозвучавший в громкоговоритель, разнесся над проспектом:

– Автомобиль марки «Порш» с номерным знаком 777, прижмитесь к обочине и остановитесь.

– Сейчас, только перекресток перееду, – пробормотала Вика, глядя на них в зеркало заднего вида.

Следом прозвучало еще одно требование.

– Автомобиль марки «Мерседес» с номерным знаком 545, прижмитесь к обочине и остановитесь.

Но гонщики даже и не думали подчиняться, не тогда, когда до условного финиша оставалось всего ничего. Виктория оказалась более законопослушной гражданкой, чем ее приятель. Как только она пересекла перекресток, она по инерции проехала еще какое-то расстояние и затормозила у обочины. В отличие от нее Макс и не думал останавливаться. Проезжая мимо, он посигналил и выкрикнул в открытое окно:

– Удачи, крошка.

– Сам себе будешь поляну накрывать, идиот, – бросила она ему вслед и посмотрела в зеркало заднего вида на мигающую позади «люстру». – Да что за день такой, вот уж не везет, так не везет. – Она от досады стукнула кулаком по рулю, отчего звякнули браслеты на тонком запястье.

Но радовало одно: хотя бы в этой гонке она победила. Для Вики она была гораздо важней, чем предыдущая. Кто такой Глеб, она понятия не имела. Она впервые в жизни видела его и, возможно, больше никогда не увидит. Что он будет думать о ней и говорить, ей было абсолютно фиолетово, а вот с Максом они живут в одном городе. Тот станет «кусать» ее при каждой встрече и растрезвонит всем знакомым, какая Белова неумеха, даже на «порше» не смогла обогнать его.

Из полицейской машины вышел сотрудник и направился к ней. А пока он шел, Виктория лихорадочно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Ох, как не хотелось, чтобы отец узнал об очередной ее выходке. Конечно, она могла поступить как Макс, уехать у полицейского из-под носа. Ну а что толку? Каждый сотрудник в городе знает, кому принадлежит эта машина. Если сейчас уехать, то уже утром отцу обо всем доложат.

– Капитан Бирюков, – представился мужчина и, изобразив радость на лице, воскликнул: – Какие люди! Виктория Александровна, опять вы?

В отличие от него она видела его впервые, или, возможно, ей так казалось. Сколько раз ее уже задерживали, разве всех сотрудников упомнишь?

– Что же нам с вами делать-то, а? – спросил капитан Бирюков.

– Отпустить, – как ни в чем не бывало заявила Вика. – Обещаю, – она клятвенно приложила руку к груди, – это был последний раз.

– Вы так всегда говорите, – ухмыльнулся он. – А потом опять садитесь за руль без прав.

С его слов она сделала вывод: либо они уже встречались, либо он наслышан о ее похождениях. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. В криминальные хроники местных новостей она не попадала, отец этого бы не допустил, а вот в интернете не раз появлялись фотографии ее задержаний. Кто был их авторами – оставалось только догадываться.

Капитан Бирюков уперся одной рукой в крышу автомобиля, а сам как можно ниже наклонился к ней.

– Что-нибудь употребляли? – поинтересовался он.

– Да вы что? – Она уставилась на него, как на полоумного. – Я вообще не пью.

– Дайте мне документы на машину, – попросил капитан Бирюков.

– Зачем они вам? – Вика нахмурилась. – Вы же знаете, кому она принадлежит.

– Виктория Александровна, я попросил документы на машину, – настоятельно потребовал он.

Конечно, она могла заупрямиться и не дать, но она решила не конфликтовать. Вика понимала: если сейчас не уладить все мирным путем, то она просто поедет домой в сопровождении полицейских. Естественно, отец обо всем узнает – и вот тогда ей достанется по самое не хочу. Ко всем ее выходкам он относился нормально, но только не к угонам машин. Когда отец узнавал, что Вика садится за руль и лихачит по городу, он просто выходил из себя. Она вытащила из бардачка серебристую книженцию и протянула ему. Капитан Бирюков забрал ее и, не говоря ни слова, направился к патрульной машине. Вика вся изнервничалась, ожидая, когда он закончит совещаться со своим напарником. А пока ждала, заметила «мерседес» Макса, стоящий чуть в стороне, и почувствовала, как злость вскипела с новой силой.

– Сволочь! – выпалила она. – Наблюдает и, небось, угорает надо мной.

Переговоры сотрудников длились недолго, и вскоре капитан Бирюков вновь подошел к ней. Он уже дернулся отдать ей книженцию, но в этот момент Вика возьми и ляпни:

– Капитан, вам лучше меня отпустить, вы же понимаете, что можете лишиться работы?

Даже невооруженным глазом было видно, как он изменился в лице, а Вика, глядя на проступившие на его скулах желваки, тысячу раз пожалела о сказанном.

– Виктория Александровна, вы зря меня пугаете, – хмыкнул капитан Бирюков. – Если вы думаете, что я боюсь потерять работу, то вы глубоко заблуждаетесь. Я бы уже давно ушел с нее, но увы, – он развел руками, – начальство не отпускает. Может, теперь хоть из-за вас уволят, – криво усмехнулся он и сунул книженцию в наружный карман форменной куртки. – Хотел вас по старой дружбе отпустить, но теперь придется задержать. Проследуйте в нашу машину.

– Вы не имеете права меня задерживать! – воскликнула она. – Сопроводите меня домой, как это делали всегда ваши сотрудники.

– Виктория Александровна, я не работаю в службе сопровождения, я служу в полиции, – напомнил капитан Бирюков.

– Да вы понимаете, что вам за это будет? – Вика недовольно нахмурилась.

– Понимаю. – Он кивнул. – А вы понимаете, что я могу доставить вас в отделение в наручниках?

Вика растерялась и лишь молча хлопала глазами.

– А как же машина отца? – наконец спохватилась она. – Я не могу ее бросить здесь.

– Виктория Александровна, не переживайте, на ней поеду я. До тех пор, пока не объявится ее владелец, она будет стоять на штрафстоянке.

– А я? – в недоумении спросила Вика.

Пока они общалась, она краем глаза видела, что «мерседес» Макса стоит на прежнем месте.

– А что вы? – вопросом на вопрос ответил капитан Бирюков. – А вы будете у нас в отделении дожидаться, когда за вами приедет кто-то из родственников. Вы – барышня несовершеннолетняя, вам не положено передвигаться по городу в ночное время суток без взрослых.

Такого поворота событий Вика никак не ожидала. Еще никогда в жизни ее не забирали в отделение за езду без прав. Она на минуту представила, какова будет реакция отца, когда ему среди ночи сообщат, что его разгильдяйка-дочь находится в полиции, и от этой мысли у нее похолодело все внутри, а на лбу выступила испарина.

«Чертов Макс, откуда ты взялся на мою голову?» – мысленно выругалась Вика и снова бросила взгляд на его машину.

Не себя, а именно его она винила во всем случившемся.

Виктория поняла, что допустила непростительную ошибку. Если бы не ее длинный язык, поехала бы она спокойно домой, и никто бы и не узнал о случившемся. В тот вечер Вика уяснила: оказывается, не на каждого полицейского можно надавить угрозой увольнения. Либо капитан Бирюков и правда не дорожит своей работой, либо он слишком принципиальный, а она думала, что такие бывают только в кино. Ей ничего не оставалось делать, как склонить голову и пересесть в патрульную машину…


* * *

Александр Владимирович проснулся от телефонного звонка. Он сел на кровати, взял с тумбочки мобильный, на часах было три часа ночи, а на дисплее светился номер начальника полиции.

– О господи, опять что-то случилось, – пробормотал он и ответил на звонок. – Виталий Федорович, говори, слушаю тебя.

– Александр Владимирович, простите, ради бога, что звоню в такое время, – извинился тот. – Но тут такое дело… – замялся Виталий Федорович. – Мне только что позвонил Алексей Алексеевич, его парни задержали вашу дочь за езду без прав, она сейчас находится у них в отделении.

От этой новости кровь бросилась в голову Александра Владимировича.

– Они что там, совсем спятили? – рявкнул он и, вскочив с постели, заметался по комнате.

«Что за девчонка? Ну, погоди, я тебе сегодня покажу, где раки зимуют. Интересно, как она пронюхала, где я ключи храню? Хотя чему я удивляюсь, эта маленькая проныра везде свой нос засунет», – пронеслись мысли в его голове.

– Вот и я спросил у него, зачем они привезли ее? – громко вздохнул Виталий Федорович. – А он мне ответил, что она нарвалась на одного уж больно принципиального сотрудника и стала ему угрожать увольнением, ну а у того ламп… – запнулся Виталий Федорович и тут же поправился: – В общем, разозлился парень. Но вы не переживайте, генерал уже уволил его.

– Отставить, – снова гаркнул Александр Владимирович. – Позвоните и скажите, чтобы отменил приказ.

– Как скажете, – раздалось в трубке.

– В каком отделении она находится? – спросил Александр Владимирович, а после того, как Виталий Федорович ответил на вопрос, поинтересовался: – Как фамилия сотрудника, который ее задержал?

– Капитан Бирюков, – сообщил тот. – Александр Владимирович, вы Сергея, вашего помощника, отправите за ней?

– Нет, сам поеду, – бросил он.

Виталий Федорович явно не ожидал такого ответа и некоторое время молчал в трубку, пытаясь осознать услышанное.

– Хорошо, – наконец промолвил Виталий Федорович. – Я распоряжусь, чтобы начальник отдела был на месте к вашему приезду.

– Не вздумай этого делать, – снова рявкнул Александр Владимирович и, чуть сбавив обороты, добавил: – Давай теперь половину города поднимем на уши из-за этого происшествия. Пусть люди отдыхают. Или ты забыл, что завтра рабочий день?

– Нет, конечно, – пробормотал тот.

– Лучшие скажи, пусть этот капитан… как его? – Александр Владимирович замолчал, вспоминая фамилию принципиального сотрудника.

– Бирюков.

– В общем скажи, чтобы он меня дождался, – попросил он и, отключив связь, направился в гардеробную.

Александр Владимирович прибыл в отдел в половине четвертого утра. Несмотря на позднее время, отделение гудело, как потревоженный улей. При виде его дежурный вскочил по стойке «смирно», козырнул и выпалил:

– Александр Владимирович, ваша дочь у капитана Бирюкова в кабинете.

– Номер? – спросил он.

– Что, простите? – не сразу сообразил полицейский и тут же спохватился: – 118, налево по коридору. Вас проводить?

– Нет, – бросил Александр Владимирович и направился в указанном направлении.

Воинствующе скрестив руки на груди и поджав губы от злости, Вика сидела на стуле рядом со столом, за которым возвышался капитан Бирюков. От того идеального хвоста, который она соорудила перед выходом из дома, не осталось и следа. Он съехал набок, несколько прядей выбилось, придавая ей по-детски растрепанный вид. Теперь она выглядела, как набегавшийся до упаду ребенок. При виде Александра Владимировича и она, и полицейский вскочили, как по команде.

– Пап, я говорила ему, что он не имеет права меня задерживать, но он уперся… – первой начала Вика, но так и не договорила.

Отец так посмотрел на нее, что у Вики язык онемел. Глядя на его лицо, которое в тот момент было чернее тучи, она вся скукожилась и приготовилась к самому худшему развитию событий. Капитан Бирюков вышел из-за стола и, одернув куртку, встал, как и дежурный, по стойке «смирно».

– Александр Владимирович, простите, что были вынуждены вас потревожить, – он принялся извиняться, – но я не мог позволить вашей дочери ехать на машине без… – он тоже не закончил свою мысль.

– Капитан, оставьте извинения, – перебил его Александр Владимирович. – Вы все правильно сделали, – он протянул ему руку, – спасибо.

С того момента, как капитан Бирюков задержал Вику, его уже успели уволить с работы, потом восстановить, а теперь ее отец сам лично выражает ему благодарность. Он уже и не знал, чего дальше ждать. Отвечая на рукопожатие начальника, он пробормотал:

– Я делал свою работу.

А Вику слова отца возмутили до глубины души. Она и впрямь думала, что капитана Бирюкова накажут, и никак не ожидала, что перед ним станут рассыпаться в благодарностях. Она только открыла рот, собираясь возмутиться, но Александр Владимирович снова так зыркнул, что у нее все слова вылетели из головы. Он взял ее под руку и, прежде чем вывести из кабинета, обратился к капитану Бирюкову:

– Капитан, я утром пришлю помощника, он заберет машину.

Как только они оказались в коридоре, где было полно полицейских, отец строго посмотрел на Вику и тихо, чтобы никто не слышал, сказал:

– Я запрещаю тебе говорить до самого дома.

За всю дорогу у нее тоже не получилось выразить свое недовольство. В машине ни он, ни она не проронили ни слова: он не хотелось устраивать семейные разборки при водителе, а она побоялась нарушить его запрет. Но как только они вошли в дом и закрыли за собой дверь, Виктория тотчас выдвинула ему претензию, будто это не она, а он виноват в том, что ее задержали.

– Па, ты бы еще этому капитану поклон отбил за то, что он среди ночи притащил меня в свой вонючий отдел.

– Иди спать, – это все, что сказал Александр Владимирович. Он недовольно покачал головой, снял туфли и направился в столовую, а Вика, опешив от его ответа, застыла в растерянности посреди прихожей.

С одной стороны, она была рада, что ей не пришлось сейчас объясняться с ним. От всех пережитых за день эмоций она в прямом смысле слова валилась с ног. А с другой – его спокойная реакция выбила ее из колеи. Она-то думала, отец, как обычно, начнет ругаться, а он сказал лишь два слова. «Уж лучше бы покричал, чем такой игнор». А ведь из-за ее выходки у нее могут испортиться с ним отношения. Подумав об этом, она испугалась не на шутку. Не столько из-за того, что рано или поздно терпение отца может лопнуть и он прекратит обеспечивать ее, как раньше, сколько из-за того, что она просто любила его. Вика скинула кроссовки и побежала за ним. Он был уже на кухне и шел к холодильнику когда Вика настигла его. Она обхватила отца сзади и прижалась щекой к его широкой спине.

– Папуль, прости меня, пожалуйста, – взмолилась она.

Он расцепил ее руки и повернулся к ней.

– Вика, сейчас ты пойдешь спать, – он потряс у нее перед носом указательным пальцем, – а завтра утром мы обо все поговорим.

«Фух». После его слов у Вики отлегло от сердца. Раз собирается разговаривать, значит, все хорошо. Вика вздохнула и пошла в свою комнату. По-быстрому приняла душ, надела пижаму и, растянувшись на атласных простынях, решила перед сном посмотреть, что Давид выложил в социальные сети. Но, к своему разочарованию, обнаружила, что мобильный «умер».

«Ладно, утром посмотрю».

Она поставила его на зарядку и снова легла. Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу. Да и как можно уснуть после всех этих событий? Отправляясь утром на экзамен, разве могла она подумать, как закончится для нее день. Не зря мать говорила: наша жизнь непредсказуема. Если сейчас все хорошо, это не значит, что так будет всегда. Подумав о матери, Виктория с ужасом представила, сколько нотаций придется выслушать.

«Может, попросить отца не говорить ей? С ним легче все утрясти, а вот она спуску не даст».

Неожиданно перед глазами всплыло лицо Глеба. Вика покраснела от стыда, вспомнив ямочки на его щеках. Но стоило только подумать о том, как он подколол ее насчет педалей, и стыд сменился обидой. «Почему парни считают женщин за рулем курицами?» И снова в памяти промелькнули его слова: «Я терпеть не могу таких высокомерных девчонок».

«Кретин», – Вика бросила в потолок очередное оскорбление в его адрес.

После чего перевернулась на бок и сердито уставилась на почти полный круг луны, заглядывающий в окно. «Опять шторы не задернула». Но вставать уже было лень. Виктория закрыла глаза и сама не поняла, как отключилась.

Ей казалось, что она только уснула, когда ее разбудил стук в дверь.

«Я же только легла. Что им всем нужно от меня?» – гневная мысль вспыхнула в сонном сознании. Вика натянула одеяло на голову в надежде, что нарушитель сна, не дождавшись ответа, оставит ее в покое. Но не тут-то было. Стук повторился, и из-за двери донесся голос Валентины:

– Виктория Александровна, вас Александр Владимирович ждет в столовой.

Вика невольно закатила глаза и вспомнила, что ночью – вернее, утром – отец так и не прочитал ей лекцию об опасности вождения без прав.

Она сняла с зарядки айфон и глянула на часы.

«Восемь утра. Папуля, ты не мог на более позднее время перенести разговор?» – подумала она и ответила низким, еще не проснувшимся голосом:

– Скажи, что я сейчас приду.

Виктория встала с кровати, сунула ноги в бежевые мокасины, служившие ей комнатными тапочками, накинула халат и, на ходу завязывая его, пошла слушать лекцию.

Отец сидел за накрытым столом. Ворот его бледно-голубой рубашки был распахнут, а длинный темно-синий галстук свободно болтался на шее. «Как он не устает изо дня в день ходить при полном параде?» Еще в дверях Вика смогла разглядеть, что он листает ленту новостей в смартфоне.

– Привет, пап.

Она подошла к нему, чмокнула в гладковыбритую, приятно пахнущую щеку и уселась на соседний стул.

Отец положил мобильный и, пропустив ее приветствие мимо ушей, сразу перешел к делу.

– Вика, вчера был последний раз, когда ты села за руль без прав. Больше я не намерен это терпеть.

По его категоричному заявлению она поняла, что все ее ночные покатушки накрылись медным тазом. «Допрыгалась, идиотка». А до получения прав ждать еще целый год. «Получается, я больше не смогу принимать участие в гонках?» От этой мысли сердце сжалось от тоски. Вика понуро опустила голову, и густые темные пряди волос упали ей на лицо.

– Я миллион раз просил тебя не подставлять меня перед подчиненными, – продолжил он на удивление абсолютно спокойным голосом. – Ты уже взрослая девушка и должна понимать, что я не золотая монета, чтобы всем нравиться. У меня, как и у любого другого руководителя, полно недоброжелателей, которые спят и видят, как мне насолить и сместить с должности. А тут еще ты подливаешь масла в огонь. Сколько слухов и сплетен ходит по городу про нашу семью. Люди сочиняют то, чего и в помине не было. Но им рот не закроешь. Прошу тебя, хоть ты не давай им лишний раз повод судачить о нас. Надеюсь, ты понимаешь, что вся полиция уже знает, что сегодня ночью тебя поймали за езду без прав? – спросил он, а после того, как она, не поднимая головы, скупо кивнула, добавил: – А теперь подумай, какой пример я подаю остальным, если моя собственная дочь творит такие чудеса.

Его спокойный тон показался ей затишьем перед бурей. Вика не раз слышала, как посторонние люди говорили об отце, что он жесткий, властный и беспощадный человек. И теперь она боялась, как бы он не применил кардинальные меры к ней. Без машины она проживет, а вот как она будет жить, если он лишит ее всех остальных благ, она не представляла. И от этой мысли ее охватил неописуемый страх.

– Папочка, обещаю, я больше не прикоснусь к машине, пока не получу права, – вскинув голову, клятвенно заверила она.

– Сколько раз я уже это слышал? – вздохнул Александр Владимирович.

– Клянусь, это последний. – Она посмотрела на него умоляющим взглядом.

– Ты только представь на минуту, что будет, если ты попадешь в аварию? Хорошо, если останешься жива. А если сядешь в инвалидное кресло? Ты такой участи хочешь? – спросил отец.

Он встал и начал нервно ходить по гостиной, а Вика представила себя в этом самом кресле, отчего волосы зашевелились на голове.

– А если, не дай бог, собьешь человека или убьешь кого-нибудь, тогда что? – продолжал сыпать страшными вопросами Александр Владимирович. Он остановился напротив и вперил в нее взгляд, от которого дочь невольно поежилась. – А тогда, девочка моя, тюрьма, – отец развел руками, – и я ничем не смогу тебе помочь. Сегодня в таких случаях очень сложно отмазать человека. Везде камеры, все с айфонами, все записывается и тут же выкладывается в сеть.

Воображение Вики тотчас нарисовало картинку, как она сидит в камере за решеткой, в тюремной робе, с бритой головой, – и от этой мысли у нее все похолодело внутри.

– На, посмотри. – Александр Владимирович положил перед ней айфон, выдернув ее из ужасных видений. – Весь интернет забит вашими с капитаном фотографиями.

Вика почувствовала, как кровь ударила в голову. Ей даже не пришлось заходить на новостной сайт, ведь именно его читал отец, когда она вошла в гостиную. Вика пролистала ленту и увидела те самые фотографии. На одной из них капитан Бирюков стоит возле «порша», за рулем которого отчетливо видна она. На другой Виктория в его сопровождении идет в патрульную машину. Судя по ракурсу, с которого были сделаны снимки, она догадалась, кто их автор. Конечно, у нее не было доказательств, но она нисколько не сомневалось, что в этот раз снимки попали в сеть благодаря Максу. Вот почему он всю дорогу, пока она общалась с капитаном, торчал на противоположной стороне улицы. Как же Вика разозлилась, попался бы он ей в тот момент, она бы ему все лицо расцарапала.

– Мать очень сильно расстроится. – Отец взял чашку с чаем со стола и отхлебнул.

– Пап, умоляю, не говори ей! – Вика сложила перед собой ладони. – Она съест меня живьем.

– Дочь, шила в мешке не утаишь! – воскликнул отец, всплеснув руками. – Если я ей не скажу, ты думаешь, она об этом не узнает? – Он нахмурился, как грозовая туча. – Если сама не увидит фотографии, то обязательно найдется какой-нибудь доброжелатель, который донесет ей, – шумно вздохнул отец. – Вика, у меня сейчас очень сложная ситуация на работе. Прошу тебя, не подставляй меня больше, думай над каждым своим поступком. – Он строго посмотрел на нее. – Я все сказал. Надеюсь, ты меня услышала. А теперь можешь идти досыпать или, если хочешь, позавтракай.

Какой завтрак? В тот момент Вика мечтала об одном – быстрей спрятаться в своей комнате.

– Да, пап, я все поняла. – Она закивала, поднимаясь из-за стола.

Вернувшись к себе, Виктория в сердцах хлопнула дверью, взяла с письменного стола макбук и завалилась на кровать. Еще раз пересмотрела фотографии с капитаном, проклиная Макса на чем свет стоит. Себе тоже досталось – за то, что не прислушалась к интуиции и повелась на его провокацию. Она ведь не хотела с ним гоняться, он взял ее на слабо. Но назад уже ничего не вернешь.

Вика подумала, что можно было бы теперь на Машкиной BMW участвовать в гонках, но тут же отмела эту мысль. Она вспомнила, как в один из дней, когда состоялись очередные заезды, у нее не поучилось взять машину – мать была выходная и целый день до самого вечера работала в кабинете. А поскольку Машка сама боялась участвовать в гонках, Вика захотела села за руль ее машины. Но та даже слушать об этом не стала: «Еще чего! Не дай бог что случится с тачкой, предки меня убьют. Им же придется ее ремонтировать, а они у меня не такие толстосумы, как твой батя», – категорично заявила она.

Виктория открыла в «Инстаграме» аккаунт Давида и принялась рассматривать те видеоролики с последних гонок, что еще остались в сторис. Он всегда размещал их именно там, и на то у него было логичное обоснование: если вдруг правоохранительные органы заинтересуются ими, они там продержатся всего лишь сутки, после чего бесследно исчезнут. Вика по-быстрому пролистала невероятное количество видео и наконец дошла до того, где на старте стоит отцовский «порш» и «форд» соперника. Ни себя, ни Глеба она не смогла разглядеть, но зато сам старт засняли очень отчетливо. Увидев следующий ролик, она опешила. На нем был тот момент, когда ее машина едва не впечаталась носом в автомобиль Глеба. Она даже подумать не могла, что парень, который встречает машины на финише, заснимет и это.

В ленте тоже было полно фотографий. Кого на них только не было: и Артем возле своей «мазды» перед стартом; и Ник за рулем «форда», улыбающийся и показывающий два пальца; и Вовка, победно выбросивший вверх кулак из окна своей BMW; и Макс, сидящий за рулем «мерседеса», поджимающий от досады губы; и болельщицы, размахивающие флажками; и белокурая барышня на старте; и счастливые лица зрителей. На одной из них была запечатлена она в объятиях Владимира в тот момент, когда он поддерживал ее. «К бабке не ходи, теперь все будут думать, что он мой парень».

Весь день Вика не выходила из своих апартаментов, лишь один раз прервала добровольное заточение, чтобы сделать вылазку на кухню. Голод не тетка, долго предаваться меланхолии не даст. Впервые в жизни ей не хотелось ни танцевать, ни устраивать показы мод. Вместо этого она взяла айпад и открыла сборник рассказов «Темный карнавал». Она начала читать его при царе Горохе и никак не могла закончить, хоть ей и нравились мрачные ужастики и фантастические истории Брэдбери. Вскоре она услышала внизу разговор Валентины с матерью. То, что она первым делом заглянет к ней в комнату, сомнений не было. Она вскочила с кровати, заранее открыла дверь и, вернувшись на место, мысленно приготовилась к выносу мозга. Но каково же было удивление Вики, когда она увидела улыбающееся лицо матери. Та присела рядом с ней на постель и ласково погладила по руке.

– Как твои дела, детка? – спросила мать.

Услышав ее вопрос, Вика чуть не поперхнулась собственной слюной. «Может, она еще ничего не знает?» – промелькнула мысль в голове. Вика стала лихорадочно соображать, как поступить: сказать правду или промолчать? Хотя какой смысл скрывать, она по-любому рано или поздно все узнает. Вика только открыла рот, собираясь признаться в своих грехах, как мать ее опередила:

– Отец мне все рассказал по телефону. Дочь, я не собираюсь тебя ругать. Вы ним уже все обсудили, и, я надеюсь, ты поняла свою ошибку. Я просто пришла с тобой поздороваться, – улыбнулась она. – Иди ко мне. – Мать раскрыла свои объятия, а дочь, прежде чем нырнуть в них нежным и ласковым котенком, подумала: «Что это с ней?»

– Я соскучилась по тебе. – Мать погладила ее по голове.

– Я тоже, – ответила Вика, и это было правдой.

На самом деле она была ласковой девочкой и всегда с радостью принимала материнские объятия. Отношения у них не складывались из-за того, что мать слишком строга с ней, а Вике хотелось таких же отношений, как с отцом.

Какое-то время они так и сидели обнимку, а потом Ольга Юрьевна продолжила разговор:

– Хочу тебе объяснить, почему отец так болезненно реагирует, когда ты садишься за руль. Ты же знаешь, что у него был родной брат?

– Да. – Вика кивнула.

– Мы никогда не рассказывали тебе, что с ним случилось. Просто отец до сих пор не может спокойно об этом думать. Так вот, он разбился на мотоцикле. Олегу тогда было столько же лет, сколько тебе сейчас. Он, как и ты, часто брал без разрешения отца его мотоцикл и гонял на нем по городу. А в один из дней уехал покататься и больше не вернулся домой. Твоему папе в ту пору было четырнадцать лет, но он хорошо помнит, как родителям сообщили страшную весть о его гибели. Он до сих пор не может забыть, как рыдала мать и плакал отец на могиле брата. Его родители очень тяжело переживали это. Отец пристрастился к алкоголю и вскорости умер, а матери пришлось одной поднимать сына. Так вот он переживает, что и с тобой может случиться беда. Дочь, для нас это будет тяжелый удар. Ты же знаешь, как мы тебя любим. Прошу тебя, побереги нас. У отца сейчас большие неприятности по работе, не огорчай хотя бы ты его. – Она замолчала и тяжело вздохнула. – Ты знаешь, он однажды мне признался, что если подобное случится с тобой, тогда его жизнь потеряет всякий смысл.




Глава 7


В этот день Александр Владимирович, как обычно, вернулся домой поздно. На ходу избавляясь от галстука и пиджака, она направился прямиком в кабинет. Бросил вещи на спинку стула, а сам уселся в кресло, открыл ящик стола и вытащил какие-то бумаги. Пролистал их, часть засунул обратно, а другую принялся внимательно изучать, в задумчивости потирая покрытый легкой щетиной подбородок. Потом достал из-под стола серебристый дипломат и сложил в него документы. За этим занятием его и застала жена. С момента ее возвращения они еще не виделись. Увидев ее в дверях, Александр Владимирович оторвал взгляд от своего занятия, положил оставшиеся бумаги в чемодан и захлопнул крышку.

– Здравствуй, дорогая, – несколько натянуто улыбнулся он. – Как съездила?

– Привет. – Ольга Юрьевна подошла к нему и поцеловала в щеку. – Прекрасно, – ответила она, а потом с усмешкой добавила: – Правда, устала, как папа Карло, и наговорилась на год вперед.

Она присела на диван и закинула ногу на ногу.

– Много выступала? – спросил он.

– Да, провела четыре тренинга по три часа каждый. Вроде время и регламентировано, но ты же знаешь, как это бывает. Сначала я говорю, потом участники задают вопросы, не оставишь же их без ответа. В общей сложности выходит не три, а все пять часов.

– Хм, конечно, знаю. Стоит мне только дать волю коллегам на совещании, и все – вопросы начинают сыпаться, как из рога изобилия. Если их не остановить, можно часами говорить, и самое удивительное, что чем дольше отвечаешь, тем больше вопросов появляется. – Он откинулся на спинку кресла и поинтересовался: – С дочерью уже поговорила?

– Да, – сказала она. – Не стала скандалить, ругаться. Зачем? Если ты уже с ней пообщался. Пришлось рассказать ей, с чем связаны твои переживания. Надеюсь, теперь она поймет, что ее необдуманные поступки могут привести к трагедии и что ее поведение вредит тебе.

Ее домашний шелковый костюм оливкового цвета удачно гармонировал с зелеными глазами и темными локонами, а на ноге ритмично покачивалась полуснятая атласная туфелька, отделанная лебяжьим пухом.

– Вредит – не то слово, – вздохнул Александр Владимирович. – Весь город гудит, как осиное гнездо. Все шушукаются за спиной, а в глаза улыбаются.

Он встал и направился к небольшому холодильнику у окна. Он открыл дверцу и выудил из него бутылку боржоми.

– Хочешь минералочки? – спросил Александр Владимирович.

– С удовольствием, – вяло улыбнулась Ольга Юрьевна. – Я знаю, у тебя здесь есть аспирин. Дай мне таблетку, как раз запью. Что-то сегодня целый день голова болит и сердце давит, наверное, от всех этих переживаний.

Александр Владимирович прихватил из шкафа пару стаканов и, подойдя к столу, разлил минералку. Достал из ящика упаковку с лекарством, подал его жене вместе с водой и вернулся на прежнее место. Осушив сразу полстакана, он довольно крякнул, вытер рот тыльной стороной ладони и сообщил очередную новость:

– Завтра рано утром улетаю в Москву.

– Надолго? – тут же спросила она.

– Надеюсь, туда и обратно. Ну а там как пойдет, это уже не от меня зависит. После обеда совещание в Министерстве финансов, потом – встреча с одним бизнесменом, и если ничего не поменяется, то сразу назад. Послезавтра надо быть здесь, дел по горло, да и очередная комиссия приедет из центра.

Ольга Юрьевна тяжело вздохнула. Ох и нелегкое это дело – быть женой высокопоставленного чиновника. Мужа видишь только утром за завтраком и, если повезет, вечером за ужином. Но такое счастье случалось не каждый день. Она с ностальгией вспоминала те времена, когда он работал простым мастером на заводе. Да, денег катастрофически не хватало, жилья своего не было, проблем и забот – хоть отбавляй, но зато они чувствовали себя свободными.

Взгляд Александра Владимировича упал на дипломат. Он так и не закончил разбираться с документами, которые подготовили для него помощники, к тому же еще нужно почту проверить. Он ждал письмо от того бизнесмена, с которым предстояло встретиться в столице.

– Оль, не волнуйся, все будет хорошо. Вот завтра слетаю в Москву, и все наладится. Там и мероприятие не за горами, а когда оно закончится, все встанет на свои места, – успокоил он. – Ты пока сообрази что-нибудь перекусить, а мне тут еще нужно кое-что сделать. Зови Вику, все вместе поужинаем, а заодно и пообщаемся перед командировкой.

Ольга Юрьевна кивнула и поднялась с дивана.

– Ждем тебя в столовой, – сказала она, прежде чем покинуть кабинет.

В этот раз семейный ужин проходил в теплой дружеской атмосфере. Отец был в приподнятом настроении, которое передавалось жене и дочери. Родители шутили, как обычно, вспоминая забавные истории из своей жизни и детства Вики.


* * *

Водитель и машины сопровождения ждали Александра Владимировича возле дома в шесть часов утра. Конечно же, Вика не вышла провожать отца, встать в такое время для нее было сродни катастрофе. Но как же потом она жалела об этом. За все годы учебы в школе она с трудом переносила ранние подъемы. Как она могла быть жаворонком, если вела ночной образ жизни и зачастую спать ложилась далеко за полночь? В ее голове не укладывалось, как люди могут изо дня в день вставать ни свет ни заря и ехать на работу за тридевять земель на общественном транспорте. Ее родители тоже вставали рано, но в случае с отцом она понимала, ради должности и власти можно потерпеть и ранние подъемы, и поздние возвращения домой, и постоянные командировки. В старших классах Вика стала все чаще и чаще пропускать первые уроки – ей было просто лень вставать, а в одиннадцатом так и вовсе перестала на них ходить. Учителя делали вид, что так и надо, никому не хотелось вступать в конфликт с дочерью губернатора. Мать поначалу билась, пытаясь вразумить ее, а когда устала бороться, махнула рукой. Ольге Юрьевне было тяжело воевать с дочерью, та пользовалась безоговорочной поддержкой отца. Он всегда становился на ее сторону и находил ей массу оправданий. Стоило только Ольге Юрьевне завести с ним разговор о недопустимом отношении дочери к учебе, он тут же выходил из себя:

– Оля, не морочь мне голову. Это всего лишь школа. Она скоро закончится, и, как только Вика поступит в университет, она забудет о ней и будет вспоминать, только когда увидит фотографии своих одноклассников в социальных сетях. Так зачем рвать сердце и постоянно зудеть на эту тему? Если честно, она уже и меня достала.

На этом все разговоры заканчивались. Ольга Юрьевна понимала, что ничего не может изменить, и ей хотелось выть от собственного бессилия. Иногда она думала о разводе. Она мечтала о спокойной жизни, без постоянного пристального внимания общества, без этих бесконечных светских и деловых мероприятий, без сплетен и кривотолков. Первое время женщина очень остро реагировала на это, но со временем смирилась и стала пропускать мимо ушей. Вот только когда до нее доходили разговоры о похождениях и изменах мужа, она мириться не могла. В душе разгорался такой огонь ненависти, что она вспыхивала как спичка. А муж на все ее истерики отвечал с удивительным спокойствием:

– Дорогая, это все чушь собачья. Конечно, обо мне говорили, говорят и будут говорить, я же публичный человек. Это закономерно. Тебе просто нужно научиться перестать реагировать на слухи.

Ольга Юрьевна верила ему и пыталась учиться, но, увы, ученица из нее была плохая. Чувство обиды росло в ее сознании пропорционально количеству появляющихся слухов.

Водитель привез Александра Владимировича к месту стоянки самолета как раз в тот момент, когда пилот позвонил и сообщил о готовности к вылету. Губернатор не летал регулярными рейсами, для командировок он использовал бизнес-джеты, что позволяло ему с комфортом передвигаться не только по стране, но и за границей. А для перелетов по своему региону у него был личный вертолет, рассчитанный на десять пассажиров. Охранник открыл дверь, выпуская Александра Владимировича из бронированного служебного «мерседеса». Чуть в стороне от трапа стоял черный наглухо затонированный внедорожник. Из него выскочила высокая стройная блондинка лет двадцати пяти с ногами от ушей и зашагала навстречу Александру Владимировичу. Шустрый ветерок игриво трепал ее густые волнистые волосы, переливающиеся всеми оттенками солнца. Приталенный жакет и облегающие кожаные брюки подчеркивали достоинства великолепной фигуры, а большие темные очки скрывали половину лица. Александр Владимирович забрал из ее рук сумку и, придерживая девушку за талию, вместе с ней направился к трапу самолета. Вскоре они расположились рядом друг с другом на больших удобных креслах, обтянутых нежной кожей персикового цвета.

– Ты чего так долго? – спросила она. – Я думала, у тебя планы поменялись.

– Я бы сообщил. – Он обнял ее за плечо и поцеловал в висок.

По проходу в их сторону скользила миловидная стюардесса. На вид ей было, как и спутнице Александра Владимировича, лет двадцать пять, не больше.

– Александр Владимирович, что желаете? Завтрак или пока только напитки? – с очаровательной улыбкой на влажно-алых губах спросила она, прервав их едва начавшееся общение.

– Леночка, напитки пока нельзя, это ограничение мы компенсируем на обратном пути. – Он подмигнул ей. – Давай нам пока по чашке кофе. – Он перевел взгляд с нее на свою спутницу и поинтересовался: – Ты голодна?

– Чуть-чуть, – девушка хихикнула, жестом показывая насколько, и обратилась к стюардессе: – Добавь в мой кофе молока и принеси мне круассан с шоколадом.

Та кивнула с не сходящей улыбкой на устах и развернулась, собираясь уходить, но блондинка вновь окликнула ее.

– Лен, повесь, пожалуйста, жакет, – она сняла его и протянула ей.

Стюардесса спрятала вещь в шкаф, расположенный в конце салона, проследовала мимо них и исчезла за дверью с табличкой «Служебный вход».

Девушка сняла кроссовки, положила ноги на сиденье перед собой и игриво пошевелила пальчиками с ярко-красным педикюром. По всем ее действиям нетрудно было догадаться, что она частая пассажирка на этом самолете. Она положила голову на широкое плечо Александра Владимировича и томным голосом произнесла:

– Милый, я скучала по тебе.

– Я тоже. – Он снова обнял девушку, и их губы слились в поцелуе.

Самолет загудел двигателями, выехал на полосу, набрал скорость и взмыл в небеса, унося Александра Владимировича из родного региона на долгие-долгие годы…


* * *

До ЕГЭ по математике оставалось четыре дня. После него Виктории предстояло сдать еще два экзамена на выбор. Она не могла дождаться, когда закончится весь этот школьный бред и можно будет наконец-то насладиться свободой. Вместе с окончанием экзаменов приближался ее семнадцатый день рождения и выпускной бал. Конечно, Виктория еще не знала, что ей не придется надеть то платье, из-за которого она устроила матери скандал.

Семнадцать лет – это значит, что до полноценной жизни оставался всего лишь год. Именно так рассуждала Вика. Она считала, что с совершеннолетием начнется совершенно другая, настоящая взрослая жизнь, полная невероятных и захватывающих событий. Мать перестанет докучать своими нотациями и нравоучениями, и Вика наконец сможет получить права и свой автомобиль. То, что отец подарит его, она не сомневалась, вот только вопрос: какой? Но она надеялась, что он учтет пожелания, которые она не раз ему озвучивала. Вика часто вспоминала, как однажды за ужином отец рассказывал, как подарил матери ее первую машину. Родители тогда только поженились, денег серьезных не водилось. Александр Владимирович в то время работал на заводе мастером и передвигался на простеньком служебном автомобиле УАЗ, а Ольга Юрьевна устроилась в отдел кадров швейной фабрики, которая находилась у черта на куличках, добираться до нее на общественном транспорте было очень неудобно. Он решил облегчить молодой супруге жизнь и купил ей «табуретку на колесах», так мать называла «Оку».

– Учись, дорогая, управлять транспортом, – вручая ей ключи, торжественно заявил он. – Лучшего тренажера ты не найдешь. А когда будешь знать машину как свои пять пальцев, тогда насобираем деньжат и купим что-нибудь поприличней.

Когда Виктория услышала эту историю, она была возмущена до глубины души. Дочь воспринимала покупку «Оки» для матери как насмешку над ней. Она тоже называла отцовский «гелендваген» табуреткой, но разве можно его сравнить с «Окой»? Это все равно что сопоставить современный туристический лайнер со шлюпкой Сантьяго, рыбака из повести Хемингуэя.

– Зачем покупать такой автомобиль? – спрашивала она у отца. – Уж лучше пешком ходить, чем ездить на такой кляче.

Но Александр Владимирович был с ней не согласен:

– Это вы, современная молодежь, сейчас так рассуждаете, а в наше время мы радовались любой машине. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Знаешь, дочь, какую наклейку люди вешали на заднее стекло «запорожца?» «Запорожец» – это такая марка автомобиля была, – пояснил он. – «Два часа позора – и я на даче, а вы езжайте на электричке».

Родители смеялись, вспоминая, как мать не могла найти масляную пробку, чтобы добавить в двигатель масло, которое почему-то постоянно убывало. Эти воспоминания вызывали смех у родителей, а Вике эта история казалась совершенно не смешной. Наоборот, ей стало жалко мать. Сколько же ей пришлось пережить стыда и позора за время эксплуатации этой рухляди. У Вики в голове не укладывалось, что многим людям в те времена хотелось иметь такую машину. Да и сейчас, наверное, еще найдутся желающие ездить на «Оке». В понимании Виктории автомобиль должен быть красивым, комфортабельным, престижным и надежным. Если он не обладает этими качествами, тогда зачем вообще он нужен…


* * *

В день, когда улетел отец, ближе к вечеру Виктория засобиралась на встречу с друзьями. В этот раз молодежь решила устроить вечеринку на воде. Они скинулись деньгами и арендовали кораблик на несколько часов. Ольга Юрьевна еще не вернулась с работы, и, хоть после семейного ужина они расстались очень тепло, Вика все равно не горела желанием с ней встречаться. Она была уверена, что мать начнет докучать вопросами, мол, занималась ли она подготовкой к следующему экзамену, и ей снова придется крутиться, изворачиваться. Уж лучше смыться из дома до ее приезда. Она заказала такси на ближайшее время и стала готовиться к выходу в свет. По-быстрому навела марафет, выпрямила непослушные локоны, прошлась по ресницам тушью и накрасила губы нюдовой помадой персикового оттенка. В этот раз ей захотелось надеть к короткому воздушному платью пудрового цвета тяжелые черные ботинки на шнурках от Marc Jacobs. Наконец покончив со сборами, она прихватила косуху и выпорхнула из комнаты. Пребывая в наипрекраснейшем настроении, Вика вприпрыжку спустилась по лестнице, бесконечно напевая слова известной песни: «Я люблю тебя, я так люблю тебя, моя северная страна». Она как раз выходила из дома, когда ее мобильный разразился треком All Night. Увидев на дисплее «Вовка», она улыбнулась и ответила на звонок.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66728062) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения